Ж. Из святого Исаака
Не прикасайся к мистическим словам божественного Писания без молитвы и просьбы к Богу о помощи. Помолись и скажи: «Господи, даруй мне понимание смысла, заключенного в словах Писания». Эта молитва, считай, – ключ к истинному смыслу, заключенному в божественном Писании.
17. О том, что не следует ради тщеславия слишком докапываться до глубоких догматических и тайных смыслов Писания, как и исследовать суды Божии
А. Из Отечника
К авве Зинону пришли братья и спросили:
– Что означает написанное в книге Иова: И небеса пенисты в очах Его? (Иов. 15:15).
– Человеки, – вздохнул старец, – оставили свои грехи и занимаются обсуждением небес. А слова эти из Писания нужно понимать так: только Бог чист, и в сравнении с Ним (даже) небо нечисто.
Как-то один брат из Египта отправился на чужбину и остановился у анахорета, любившего принимать странников, и рассказал ему об авве Пимене. Анахорету захотелось увидеть авву. Брат вернулся назад, и вскоре пустынник последовал за ним в Египет, разыскал его, и они вместе пошли к авве Пимену. Но прежде чем отвести анахорета к авве, брат сказал, что это великий человек и что у себя на родине он пользуется большой любовью и уважением.
Авва Пимен принял анахорета с радостью, облобызал его, и они сели. Гость заговорил о духовных и небесных вещах из Писания, а старец смотрел в сторону и молчал. Так они сидели довольно долго. Анахорет, заметив, что авва молчит, вышел (из кельи), расстроенный, и сказал брату:
– Напрасно проделал это путешествие. Я пришел к старцу, а он даже не захотел разговаривать со мной.
Брат вернулся к авве Пимену и сказал:
– Авва, я говорил тебе, что это великий человек, он прибыл сюда только ради встречи с тобой, а ты даже не захотел с ним поговорить.
– Он из числа людей, которые говорят о небесном, а я слишком низок по сравнению с ним и могу говорить только о земном. Если бы он заговорил о душевных страстях, я бы ему ответил, но он все о духовном да духовном, а я ничего не смыслю в этом.
Брат вышел к анахорету и сказал:
– Авва не может так быстро говорить из Писания, но если его спрашивают о страстях души, то непременно отвечает. Пустынник почувствовал раскаяние, вернулся к старцу и спросил:
– Что делать, авва, если душевные страсти меня одолевают?
Авва посмотрел на него внимательно и ответил:
– Как хорошо, что ты пришел ко мне. Расскажи об этом, а я постараюсь дать тебе добрый совет.
Они разговаривали довольно долго, и анахорет получил большую пользу.
– Поистине, – воскликнул он, – это и есть настоящий путь. Благодарю Бога, что Он удостоил меня встречи с таким великим святым!
Он вернулся к себе в пустыню, довольный.
Сказал старец: «Если слово Писания вошло в сердце брата, сидящего в келье, и он обратился к этому слову, еще не достигнув великой меры и не побужденный к этому Богом, бесы истолкуют ему это слово, как хотят, чтобы ввергнуть его в ересь или в превозношение.
Брат попросил авву Сосипатра:
– Дай мне заповедь, авва, и я буду исполнять ее.
– Не пускай женщину в келью и не читай апокрифы.
Авва Антоний, всмотревшись в глубину судов Божиих, стал спрашивать у Господа:
– Боже, почему некоторые умирают, не успев начать настоящую жизнь, а некоторые доживают до глубокой старости? И почему одни бедствуют, а другие обогащаются? И почему неправедные обогащаются, а праведные бедствуют?
И глас ответил:
– Антоний, внимай себе. А это суды Божии – и тебе не полезно знать их.
Однажды старцы пришли к авве Антонию. И среди них был авва Иосиф. Старец, желая испытать их, привел изречение из Писания и стал спрашивать, начав с самых молодых, что означают эти слова. Каждый объяснял слова Писания так, как он их понимал, и каждому старец ответил:
– Неправильно.
Наконец, он спросил авву Иосифа:
– А ты как понимаешь это?
– Не знаю, – ответил тот.
– Поистине, – воскликнул Антоний, – авва Иосиф обрел истинное понимание, потому что сказал, что не знает!
Авва Даниил рассказывал, что авва Арсений никогда ни с кем не обсуждал вопросы толкования Писания, хотя был в состоянии говорить на эту тему, если бы только захотел. Если ему приходилось отвечать на письмо, то он довольно долго обдумывал ответ. А когда он приходил в церковь на службу, становился за колонной, чтобы никто не видел его, и самому ни на кого не смотреть.
Как-то скитские отцы собрались вместе и стали говорить о Мелхиседеке, но забыли позвать авву Коприя, но через некоторое время привели его и спросили, что он думает об этом деле. Тот трижды ударил себя ладонью по устам и сказал: