- Пойдемте, что же вы? - поторопил спасенного я. - Вам ведь нужна помощь, верно?
- Да, сударь, буду премного благодарен... Я - ваш должник! Кажется, вы первый достойный человек из всех, кого я встретил в этом проклятом городе...
***
Его звали Бехар Коста, и он был кабиром. Это многое объясняло - например, причину, почему его спровадили из ратуши, и из комендатуры, когда он пытался попросить помощи. Кабиров в Брошенном крае не любили. Их вообще мало где любили - такой народ, специфический. Где кабиры - там оружие, алкоголь, контрабанда, доступные женщины, азартные игры, кулачные бои и прочие удовольствия, общественно порицаемые, но каждым индивидуально - любимые.
Отвергнутый представителями государственной власти, зоти Бехар решил обратиться к теневым владыкам города и потому пришел на улицу Висельников. Может быть, где-то еще это бы и сработало - но душегубы толстого Петраса по кличке Тело ненавидели кабиров лютой ненавистью: их ярмарки составляли криминальному бизнесу прямую конкуренцию. А потому - деньги у него взяли, наобещали с три короба, и отправили следом за ним убийц: прикончить доверчивого дурня и пошарить у него по карманам. А то мало ли, там еще золотишко завалялось?
- Так какая-такая нужда заставила уважаемого зоти Бехара Косту просить помощи у презренных шоку?
Шоку - так кабиры называли всех не-кабиров. И этим своим знанием я произвел на собеседника некоторое впечатление. А еще мне удалось обезболить и перебинтовать его руку, и заклеить физиономию медовым пластырем.
На лице мужчины появилось угрюмое, обреченное выражение.
- Мою дочь похитили. Среди бела дня, просто со ступенек гостиницы! Илка вышла покормить голубей чуть раньше, чем я вынес вещи... Ее схватили и утащили, я даже успел разглядеть этих... этих... Но что можно было сделать из окна четвертого этажа? Проклятый город, проклятая земля, где детей воруют на глазах у родителей! - он старался сдержать эмоции, но по покрасневшим глазам и болезненной гримасе на лице было видно, что человек находится в крайней степени отчаяния. - Малютке всего семь лет! Зачем, зачем она им понадобилась?
Ну, конечно. Предназначение, снова оно...
- Я могу попробовать вам помочь, - а что мне еще оставалось? - Могу попытаться отыскать вашу дочь.
- Да кто вы, к дьяволу, такой? Свалились как снег на голову, одолели тех мерзавцев, вылечили меня... Теперь - предлагаете утопающему соломинку. Что потребуете взамен - мою бессмертную душу? Берите, на кой черт мне душа, если они сделают что-то с моей Илкой? Где расписываться кровью?
- Меня зовут дон Кристобаль Эухенио Каналья, - пришлось даже приподняться со скамьи и отсалютовать ото лба двумя пальцами. - Мне не нужна ваша душа. Когда нибудь, в будущем, вы окажете мне ответную услугу. Или нет...
Бехар Коста как-то сразу обмяк. Его взгляд бездумно шарил по всей моей фигуре, и остановился на простом серебряном кольце на указательном пальце. Кольцо скрывало татуировку, но и само по себе было неплохим определяющим признаком - для людей сведущих.
- Черное солнце... Будь я проклят! Мне наплевать, наплевать! Я бы согласился на сделку с самим дьяволом! Помогите мне, ради Бога или черта, всё что угодно сделаю я для вас за это!
В воздухе как будто порвалась струна. Тинь! Ощутили это только мы вдвоем: Коста вздрогнул, я привычно напряг спину, разгоняя пробежавшие мурашки. Слова были сказаны. История началась.
- Итак, поведайте мне, зоти Бехар, что из себя представляли похитители, как называлась гостиница, куда они убежали, как выглядит ваша дочь, что отличает ее от других детей... Рассказывайте по порядку и ничего не пропускайте, - я побарабанил пальцами по столу и огляделся.
Таверна "Хмель во цвету" наполнялась публикой. Конечно, народ тут был куда почище, чем в "Кудлатой псине", но лишнее внимание нам было ни к чему. Кабир и благородный дон - компания куда как подозрительная! Бехар Коста заметил эти мои взгляды и потому сказал:
- Давайте пересядем вон туда, в угол... Там отгорожено, наверное - для гостей побогаче. Я всё оплачу! - он полез в карман, но я резко остановил его руку.
- И думать не смейте! Никаких денег, иначе... - наверное, это прозвучало резковато, потому что кабир как-то испуганно захлопал глазами, но руку убрал.
Мне понадобилось секунды три, чтобы нашарить металлический, чуть потертый кругляшок. Неразменный пятак в такие моменты всегда оказывался рядом: монеты достоинством в пять сребреников обычно хватало на ужин и ночлег. На сей раз он застрял под столешницей, в щели между досками.