- Николас! - прошипел я, когда он, едва не переехав мне пальцы, завел свою историю про бедного ветерана войны, которого бросила на произвол судьбы Родина-мачеха. - Ты что - белены объелся?
- Бла-бла-бла-а-ародный дон Каналья, а я вас не узнал, богатым будете... - его глаза забегали. - Не здесь, давайте не здесь... Отойдем.
Он понял, что должок придется отдавать - и прямо сейчас. А потому из штанин внезапно появились кривые, но вполне здоровые ноги, пусть и грязные, и с необстриженными ногтями. Подхватив подмышку тележку, Николас быстро-быстро засеменил в какую-то подворотню, поминутно оглядываясь: не заметил ли кто такого чудесного исцеления? Я хмыкнул и оглядел церковную паперть: интересно, сколько из убогих могло вот так же, по щучьему велению, по моему хотению внезапно выздороветь? Даже появилось желание пальнуть из пистолета в воздух, чтобы проверить...
Николаса я настиг под балконом доходного дома. Главный городской нищий раскуривал трубочку. Ядреный дым резал глаза и шибал в нос, так что захотелось чихнуть и откашляться одновременно.
- Ну что, благородный дон, я готов. Только так и знайте - денег у меня нет, и на мокрое дело я не подписываюсь. А в остальном - весь ваш. Услуга за услугу! - выглядел попрошайка куда как спокойнее, чем при встрече.
Что он там такое курил?
- Услуга за услугу, всё верно... Позавчера вечером мимо церкви проехала карета со звездами на дверцах. Мне нужно знать всё про нее и про слуг, таких лысых парней с сережками - и как можно быстрее. Это вопрос жизни и смерти.
- Дерьмо, - сказал Николас. - От этого дела пахнет дерьмом.
- И еще каким! - подтвердил я. - Буду ждать новостей в "Хмеле во цвету".
***
Бехар уже весь извелся. А кто бы тут не извелся? Дочку украли! Сложно вообще придумать что-то худшее...
- Ну? - он встал ко мне на встречу. - Есть новости?
- Вышел на след тех лысых уродов. Слуги какой-то важной шишки, прибыли в город позавчера... Сейчас выясняется, где они остановились.
Горе не сломило этого человека, а напротив - даровало яростную, мрачную силу. Он сжал кулаки и прорычал:
- Зубами рвать буду...
- Вместе будем, - кивнул я. - Ты в княжестве один?
Он досадливо оскалился:
- Был бы не один - город уже подожгли бы с четырех концов и выкурили бы похитителей! А там и дочка бы нашлась...
А потом спрашивают, за что не любят кабиров... Им наплевать на всех шоку, мы для них - ресурс и питательная среда, в которой их избранный народ должен процветать. Сжечь город? Никаких проблем! Но маленькая девочка Илка в этом точно не виновата. Не мы выбираем, где родиться - в каком народе и в какой семье... Кому, как не мне, это известно лучше всего?
Таверна как будто чего-то ожидала. Вокруг помоста, где обычно играли музыканты, зажгли больше свечей, служители вынесли инструменты, поставили высокий стул по центру.
- А что тут намечается? - спросил я.
- Какая-то Ласточка будет петь. Не всё ли равно? Давайте лучше я закажу выпить!
Элли Ласточка! На душе стало теплее. Она была менестрелем - настоящим. Из наших. И да, она мне очень нравилась. Но вслух я этого не сказал, только подозвал полового:
- Мяса, сыру, хлеба, зелени и - взвару.
На Бехара пришлось шикнуть:
- Нам предстоит бессонная ночь, ты ведь не хочешь свалиться без сил, когда будешь спасать дочь?
Он вцепился крепкими желтыми зубами в свиную грудинку, как будто это было горло кого-то из похитителей. А я смотрел на импровизированную сцену, не отрывая взгляда.
Сначала свои места заняли музыканты: флейтист, скрипач, барабанщик, арфист. А потом вышла Элли Ласточка и раскланялась, сорвав авансом аплодисменты. Ну вот как ей это удается? Глянет зелеными своими глазищами, взмахнет челкой - длинной, на пол-лица, улыбнется белоснежно, и сразу вокруг как будто светлеет! И двигается естественно, изящно...
Первый аккорд, взятый на шести струнах нашей, не местной гитары, заставил зал умолкнуть и оторваться от тарелок. Так могут только менестрели!
- Ветер ли старое имя развеял?
Hет мне дороги в мой брошенный край... - ее голосу не нужен был магический усилитель, она прекрасно обошлась бы и без аккомпанемента.
Говорят, она и там отлично пела, даже побеждала в каких-то то ли состязаниях, то ли - конкурсах для певцов, а уж здесь, учитывая, что Предназначение отправило ее по пути менестреля...
Менестрели были сильнейшими эмпатами. Они впитывали эмоции как губка - а потом делились ими с людьми. Вот и теперь завсегдатаи "Хмеля во цвету" замерли, прислушиваясь к чуждой этому миру мелодии, их глаза подернулись мечтательной поволокой... Дай Бог - по пути домой кто-то из них купит жене цветы, другой - вспомнит про больную мать и навестит ее, третий - покрепче обнимет детей перед сном.