Итак, почему она работает администратором в «Клайн технолоджи»? Неужели у нее так быстро кончились деньги? И где она провела последние полтора года? Клайн сказал, что она начала работать в компании шесть месяцев назад. Целый год ее жизни был покрыт для него мраком.
Может, она вошла во вкус, стала профессионалкой в области шпионажа и переходит из одной ни о чем не подозревающей компании в другую, воруя корпоративные секреты и превращая их в наличные?
Такой сценарий не слишком вязался с той женщиной, которую он знал, но и ее предательство тоже выбивалось из образа. Маркус выругался сквозь зубы, что бывало с ним лишь в минуты сильнейших разочарований.
Он работал с Ронни три года, до того как они стали любовниками. Все это время она казалась безупречно честной и почти фанатично преданной делу. Он готов был поставить на карту собственную жизнь, если бы кому-то вздумалось это оспаривать.
Но, напомнил себе Маркус, если бы такой спор состоялся, он бы уже не жил на этом свете.
Оказалось, что эта ее врожденная цельность была лишь притворством. Кто знает, сколько еще сведений она успела продать, до того как ей подвалила эта крупная рыба – сделка с Харрисоном?
Выбравшись из машины, Маркус заметил, что на стоянку подъехала синяя малолитражка. Устаревшая модель, из тех, что слывет надежной при очевидной дешевизне. Он узнал водителя не сразу, а лишь через несколько секунд. Какого черта она сидит за рулем этой жестянки? Эта машина была даже старше той, «вольво».
Она припарковала автомобиль рядом с его «ягуаром» и вышла.
Вероника переоделась – теперь на ней были облегающие песочные джинсы и свободная блуза цвета карамели. Она заперла машину, повернулась, и волосы ее вспорхнули, хлестнув ее по бледным щекам. Руки у него так и тянулись пригладить шелковистые пряди.
Маркус сдержал порыв, строго напомнив себе, что явился сюда по делу.
– Только не говори мне, что у тебя уже кончились все деньги, что ты получила от Харрисона.
Она вскинула голову. Зрачки ее потемнели, выдавая смущение.
– Простите?
– Может, Харрисон и знает счет деньгам, но я никогда не поверю, что тех денег, что он тебе заплатил, не хватило на то, чтобы сменить «вольво» на что-то более приличное. – Он сопроводил эти слова резким и явно пренебрежительным движением кисти в сторону ее машины.
Она словно надела маску.
– Меня устраивает моя машина. Она надежная.
– То же можно сказать и о «мерседесе». Так почему у тебя не «мерседес»?
Он увидел, как напряглись ее плечи, но отвечать она не стала.
– Ты готов идти ужинать? – спросила она.
Она решила, что может игнорировать его вопросы? Размечталась!
Маркус стремительно выпростал руку и схватил ее за предплечье:
– Скажи мне, почему ты ездишь на этой колымаге, моя сладкая?
Ласковое словцо само сорвалось с языка, и он был готов прикусить язык. Она больше не была «его сладкой».
Она не была ему даже другом.
Ронни со свистом втянула в себя воздух и побледнела.
Видит Бог, его тошнило от того, как она реагирует на его слова и прикосновения, – словно подраненная голубка. Можно подумать, это он ее обидел и бросил, а не наоборот. Но он-то знал, как все обстояло на самом деле, и на эти уловки не покупался.
– Ответь мне, – потребовал он.
– У меня не было выбора. Мне повезло: я сумела купить надежную машину за те деньги, что могла потратить. – Она говорила запальчиво, словно он обидел ее.
Он пытался понять, что творится у нее внутри, по выражению ее лица, но она вся ушла в себя, словно улитка в раковину.
– Что ты сделала с деньгами? Проигралась в прах?
Маркус иронизировал. Он знал, что Ронни была равнодушна к азартным играм. Он понял это, как-то раз вытащив ее в казино. Он почувствовал себя круглым дураком, когда она кивнула:
– Да, можно сказать, что я поставила деньги на кон.
– И проиграла. – Он не нуждался в том, чтобы она подтвердила его предположение. Ее нынешнее транспортное средство явно указывало на ее невезучесть.
Может, поэтому она снова взялась за продажу секретов? Ей нужны деньги на очередную ставку? Она отстранилась.
– Это как посмотреть. Я бы предпочла не вести такой разговор на стоянке. Мы можем пройти внутрь?
Ее нежный голос был подобен морскому ветерку, ласкающему кожу в раскаленной пустыне. Видит Бог, ему ее не хватало. Он соскучился по ней.
Ничего ошеломляющего в этом не было – с учетом того, что уже полтора года он обходился без женщины.
Маркус хотел верить, что он просто не в лучшей форме. Каждый нормальный мужчина реагирует на симпатичную женщину при долгом воздержании примерно так же. Но тело его буквально кричало: «Не так просто!» Перед ним стояла та, которая его предала, и всем своим видом показывала, что это он ее обидел. Маркус чувствовал себя последним дураком.
Он отступил и, повернувшись к ней спиной, зашагал к дверям ресторана.
– Да, давай поедим, – бросил он через плечо. – У меня есть к тебе вопросы, которые волнуют меня куда больше, чем то, как ты распорядилась своей поживой.
Например, почему она его бросила. Но когда они сели за столик, первым вопрос задал не он.
Ронни положила меню на стол и спросила:
– Почему ты не сказал Клайну о том, что произошло в «Си-ай-эс»?
Чертовски хороший вопрос. Маркус сам его себе задавал. И ответил, что ничего не сообщил Клайну, так как не хотел, чтобы тот делал скоропалительные выводы. Короче, не желая внушать клиенту ложное чувство успокоения.
– Скажем так, я решил вначале поговорить с тобой. За черными дужками очков серые глаза ее вспыхнули осторожной надеждой.
Хорошо. Задача его упростится, если она будет ему доверять. Она, должно быть, уже в какой-то степени полагается на него, если питает надежду на пощаду. Или она считает, что может каким-то образом повлиять на него так, чтобы он молчал о ее прошлом? Как бы то ни было, он постарается не обмануть ее надежд, и то, радичего его пригласили на «Клайн технолоджи», разрешится быстро и споро.
– О чем ты хотел поговорить?
Она чуть заикалась, и Маркус пристально посмотрел на нее. Раньше за Ронни этого никогда не водилось.
– Я хотел спросить тебя, почему ты сделала такое, но теперь понял, что это не важно.
Она вздрогнула и убрала руки со стола.
– Не важно?
– Я и сам могу все выяснить. Без тебя.
– Можешь? – Судя по ее виду, она не слишком в это верила.
Маркус почувствовал раздражение. Ее мотивы были более чем очевидны.
– Это же элементарно. Ты совершила это ради денег, хотя они тебе счастья не принесли.
– Ты ошибаешься, Маркус. Они принесли мне очень много счастья.
– Тебе понравилось прожигать жизнь? Отрываться на всю катушку? Жаль, что деньги так быстро кончились. – Нельзя сказать, чтобы она не готовила почву к тому, чтобы вскоре к ней потек новый денежный ручеек.
Маркус спохватился, когда было уже поздно. Какого черта он ее дразнит? Если он пришел сюда затем, чтобы получить ответы на свои вопросы, то вести себя надо совсем не так. Говорить с ней ласково, как с близким человеком. Добившись от нее доверия, он сможет ее раскрутить. Ведь он этого хотел? Или нет? Своими нападками он только выведет ее из себя и ничего не добьется. А она уже разозлилась.
Глаза ее были как два смерча.
– Тебе ничего обо мне не известно, но меня это не удивляет. Ты ведь никогда не хотел по-настоящему меня узнать.
Значит, снова за старое? Его удивила горечь в ее голосе. Откуда это убеждение, что она для него темная лошадка?
– Ты ошибаешься. Я очень хорошо тебя знаю.
Он медленно скользнул взглядом по ее телу и с удовлетворением отметил, что она покраснела.
Она зло посмотрела на него, лицо ее свело от напряжения.
– Я не это имела в виду. Ты многое узнал о моем теле, но ничего – о моем сердце.
Она покраснела, произнеся слово «тело», напомнив ему о том, что, когда они повстречались, она была девственницей. В свои двадцать три года. Запоздалое начало. Но зато сколько возможностей быстро наверстать упущенное! Так сколько мужчин успели познать ее, с тех пор как они расстались? Сколько их бродит по свету, изведавших ту странность, что таится под безмятежно холодной наружностью? Все эти вопросы терзали его, разъедали мозг, словно ржавчина. Все оказалось куда труднее, чем он себе представлял.