- Он что же, сам тебе сказывал?
- Сам. Успел. Говаривал, что его будто ножиком по глазам полоснули. А через два дня ослеп по-настоящему! Видать, перепугался, стал метаться по горнице, а погреб у него открытый был, вот он угодил в него да шею-то и сломил… Редкий был человек, с верой… Таких на селе больше и нет, все помалкивают, на люди не выходят, будто натворили чего… А этот веровал, о причастии говорил. А я-то сам причащался еще мальчонкой, тоже в райцентр возили. Тогда времена были суровые, за веру и схлопотать можно было… Да только батюшка мой не убоялся, поступил по-своему…
Ликтор уселся за стол, побарабанил пальцами по скатерти. Ляпа отметил, что скатерть чистая, ни пятнышка - и как он сам управляется, без бабы?
- Это все домыслы, - сумрачно проговорил Ликтор после непродолжительных раздумий.
- Бабьи сплетни…
- Что домыслы-то?
- Да то, о чем ты речь ведешь. Откуда тебе знать, что он ослеп? Что метался? Об этом-то он никак не мог тебе доложить.
Ляпа пожал плечами:
- А что мне еще думать? И люди то же самое подумали. В горнице разгром, посуда побита - конечно, метался, дверь искал, выход… Крышка погреба откинута. И он там внизу, и голова свернута.
- Не знаю, не знаю. Я ведь ученый, - возразил на это Ликтор. - Я во всем пытаюсь найти причинно-следственную связь. Понимаешь меня?
Ляпа помотал головой и взялся за бутыль.
- Какая-такая связь?
Ликтор терпеливо продолжил:
- Про бритву Оккама тоже, конечно, не слыхивал?
Вопрос был риторический, Ляпа не имел ни малейшего представления, о чем толкует его собеседник. Он не знал не только Оккама, но и с бритвой по причине скудной растительности на лице общался редко.
- Был такой Оккам, - объяснил Ликтор. - Он писал, что сущности не следует умножать без необходимости. Это ты понимаешь?
И Ляпа вновь замотал головой, на сей раз активнее. Но слушал охотно, ему было интересно. Он даже на миг позабыл о своих тревогах.
- Хорошо. Чтобы тебе было понятнее: не ищи злого умысла в том, что можно объяснить глупостью. Не примешивай чертей, когда можно найти объяснение попроще.
- Да как же проще? Куда проще-то?! Сглазила, убила…
- Ну да, для вас, местных, проще этого ничего не бывает…
- Так если бы один Агафон! Ведь каждый раз, как вернется… Скажешь, и Савельевну не она?
- С налету не скажу, но усомнюсь для порядка.
- Сомневайся, дело твое. Только Савельевна ее злословить затеяла.
- Старая была твоя Савельевна. Со дня на день могла помереть. Я ходил к ней, на ладан дышала.
Ляпа возмутился:
- На Савельевне пахать можно было! Она бы всех нас пережила… Злая была - это да… натура такая вредная.
- Вот и сгорела от злобы…
- Не сгорела бы, кабы не подпалили…
Ликтор удивленно посмотрел на него:
- Полинка же - дочь тебе! Зачем ты ее в ведьмы записываешь и слышать иного не желаешь?!
- Так если ж ведьма, то как еще? А у Савельевны перед тем еще как раз коза околела…
Повисло молчание.
Ликтор встал и прошелся по горнице.
- Чего же тебе от меня надобно?
- Найди ее! Ты можешь… И не только ее, а узнай, куда она ходит. Чтобы выжечь там все!.. Вот, я заплачу…
Ляпа полез за пазуху, достал вполне респектабельного вида городской бумажник.
- «Все» - это что же?
На сей счет у Ляпы были самые расплывчатые представления. Но он твердо стоял на своем.
- Небось, не одна она там. Какое-нибудь общество…
- Да какое общество?! Все деревенские вроде на месте, а больше вокруг на десятки верст никого нет.
- Мало ли… - туманно ответил Ляпа.
Хозяин хмыкнул:
- Ну а если придется и Полинку твою жечь? Тоже проплатишь?
Гость заморгал глазами.
- Полинку? Жечь?!..
- Так если ж порчу наводит…
Ляпа так и застыл с бумажником в руке. Видно было, что ничего подобного не приходило ему на ум.
- Ты это брось, Павел, - пробормотал он уже заплетающимся языком. - Она ведь не всегда такая была. Крохой она была, вот такой, - он показал ладонью, - отрада и сердцу услада… Ее не жечь, ее лечить надо…
- Я ведь не лекарь все-таки, думай, что городишь.
- Не лекарь, да многим помог.
- Я и не поп, чтобы беса гнать, если в ней бес сидит.
- Ты, главное, разберись, - умоляющим голосом возразил Ляпа. - Коли бес там - найдем попа… За бороду приведу…
- Ну что с тобой делать…
Ляпе показалось, что Ликтор произнес это с каким-то непонятным торжеством, но он отогнал от себя эту мысль. С чего бы Павлу торжествовать? Может быть, ему нравится просто, что к нему обратились, что власть возымел над людьми? Шут его знает…
Впервые за всю беседу Ляпа вдруг пожалел, что обратился к этому, как ни крути, чужаку, пришельцу. Возможно, еще не поздно дать задний ход…
Да, идея насчет сожжения Полинки-ведьмы нисколько не вдохновила родителя.
Он схватился за бутыль, быстро наполнил стопари в надежде, что владелец бутыли сделается покладистее.
- Знаешь, что? - заявил он отважно. - Бог с ней, с этой историей. Давай забудем.
Я тебя ни о чем не просил. Вернется она, никуда не денется. А я присмотрю за ней, и если снова что неладное замечу - сразу ее в райцентр. Там и больница, и церковь…
- Э-э, нет, милый друг, - отозвался Ликтор. - Неладное, говоришь? А ну как это неладное меня самого коснется? Это теперь не только твое дело. Не боись, никто твою Полинку жечь не будет. Что у меня, понимания нет? Ступай домой и жди новостей. Я соберу кое-что и отправлюсь. Я и без тебя собирался в поход - я же не просто так здесь живу, я науку делаю.
Слово «наука» немного успокоило Ляпу.
В его представлении от науки еще никому не было худо. Правда, о расщеплении атома и карательной психиатрии, к примеру, он ничего не знал.
Самогон придал ему смелости, и он решил копнуть поглубже - сделать то, чего прежде никто не делал.
- Мы люди серые, - изрек он смиренно. - Наук не знаем совсем.
Ликтор усмехнулся:
- Ой ли? Может, и в школу не ходил?
- Ходил, конечно… Только когда это было! Все выветрилось давно… Ты у нас уже который год обитаешь - может, расскажешь чего? Или покажешь? Ну, я не знаю, - смешался Ляпа. - Намерил, может, чего каким-нибудь прибором. Давеча вот снова одна хреновина прилетала. Видели ее многие…
- НЛО, что ли?
- А кто ж его знает. По-вашему, по-научному, - оно самое.
- Давеча не видал, - заинтересованно сказал Ликтор. - Чем кончилось?
Ляпа-Растяпа довольно равнодушно пожал плечами.
- Да ничем… Все как обычно. Повисел в небесах вроде как треугольник, светился весь. Потом вот такой зигзаг сделал, - он начертил пальцем в воздухе острый угол, - сделал и только его и видели. А на лугу с утра трава примята. Кольцом, как всегда, не треугольником. И пахло, как после грозы.
- Шалят, - пробормотал Ликтор, думая о чем-то своем. - Игрища у них.
- Так покажешь?
- А? - очнулся тот. - Показать тебе? Ты же все равно не разберешься. Съезди в цирк, если зрелищ хочется.
- Ну хоть взгляну одним глазом…
- Ладно, изволь. Любопытство кошку сгубило, учти.
Ликтор скрылся в соседней комнате, вернулся через минуту с гнутым железным прутом.
- Вот тебе прибор, любуйся.
Ляпа разочарованно покосился на прут.
- Это что такое? Лоза?
- Лоза, угадал.
Ликтор зажал прут в огромной ладони, вытянул руку и замер. Прут торчал, нацеленный в Ляпу, как пистолет.
- Видишь, не шелохнется. Чисто у меня. А если выйти за околицу…
Ляпа пренебрежительно махнул рукой:
- Дразниться изволишь… Лозу мы все видели, и не раз. Да у меня у самого такая где-то лежит. По молодости баловался. Все клады искал или эти хотя бы… ну, ископаемые. За околицу выйдешь, так она завертится, а в лес углубишься, так вообще как юла. Затеешь копать, до ночи провозишься - ничего нет.
Хозяин покачал головой:
- Дурной вы народ. Откуда здесь клады, подумай сам?!
- Мало ли… В сотне верст к северу - золотой прииск, а еще подальше - каторжники.
Беглые могли песочку намыть да закопать… Ты бы мне что поновее показал, чего мы не знаем.