Папа был явно недоволен, но вынужден был смириться: подчинение православной церкви латинской было значительным достижением, и Константинополь теперь мог стать отличной базой для будущих крестовых походов, главной целью которых оставался захват Иерусалима. Эти события 1202–1204 годов, очевидно, вызвали немалый переполох при французском дворе, и Бланка Кастильская, которой в 1204 году было 16 лет, видимо была полностью в курсе сложившейся ситуации. Идея крестового похода как никогда ранее находилось в центре политико-религиозных проблем и дебатов того времени. Приток реликвий во Францию, призывы Иннокентия III, который в 1205 году в циркулярном письме к архиепископам и епископам призвал их посылать учителей, студентов и монахов в Константинополь, чтобы способствовать культурному и религиозному объединению с православным миром, возвращение крестоносцев, обогащенных или разочарованных, — все это взволновало правящие круги Капетингской монархии. Даже стали раздаваться голоса против идеи крестового похода. Вальденсы и катары осуждали эти экспедиции опираясь на заповедь "Не убий". Ношение креста больше не было гарантией безопасности: в 1205 году крестоносцы, возвращавшиеся из Константинополя в Пикардию с реликвиями, были атакованы и пленены в Сен-Рамбере, недалеко от Белле.
В разгар этой неразберихи Иннокентий III оставался непреклонным, и в 1207 году он даже распространил понятие крестового похода против мусульман на внутреннюю борьбу с еретиками. 17 ноября он обратился с письмом к Филиппу Августу, великим баронам королевства и рыцарям, призывая их к военному вмешательству против растущей угрозы катаризма. Используемый тон письма был беспрецедентно жесток: Катары, говорил он, были "отвращением природы, чудовищем, раковой опухолью"; их ересь "постоянно порождает новых чудовищ, посредством которых ее испорченность энергично возобновляется после того, как это потомство передало другим рак своего собственного безумия, и таким образом появляется отвратительная череда преступников… Чума ереси и ярость врага неуклонно растут, и если корабль Церкви не будет защищен от дальнейших нападений, и прежде чем он потерпит полное крушение в этом регионе, мы призываем вас, мы горячо призываем вас, и мы повелеваем вам с уверенностью в силе Христа, гарантирующей вам прощение грехов, не медлить с отправлением на борьбу с таким количеством зла и взять на себя обязательство идти и принести мир этим народам во имя Того, Кто есть Бог мира и любви".
Это была обескураживающая риторика, призывающая к войне во имя Бога мира, к ненависти во имя Бога любви. И это параноидальное отношение было повторено хронистами Альбигойского крестового похода. Так, цистерцианец Пьер де Во-де-Серне представляет поход как битву между Богом и Сатаной, каждый из которых привлекает людей на свою сторону. Как война, ведущаяся в защиту высших принципов, крестовый поход мог быть только тотальной войной, в которой разрешено все. Цистерцианец без утайки рассказывает о том, как хорошие парни, крестоносцы, убивали своих безоружных врагов в Лавауре, добивали раненых и раздевали мертвых в Мурете, а также систематически разоряют страну вокруг Тулузы, вырубая виноградники и фруктовые деревья, уничтожая урожай. Он обличал епископов Бове, Шартра и Лаона, которые покинули крестовый поход до его окончания, и нового архиепископа Нарбонны Арно Амори, который выступал против разрушения стен его города.
Однако Арно Амори не был мягкотелым святошей, он тоже был цистерцианцем, достойным подражателем святого Бернарда. "Он сильно желал смерти врагам Христа, — пишет хронист Пьер де Во-де-Серне, — но поскольку он был монахом и священником, он не осмеливался предать их смерти"; поэтому он предлагал им выбор между смертью и отречением, прекрасно зная, что они выберут первое. Многие церковники, как и он, сожалели, что государство не позволило им принять участие в боевых действиях. Но они стремились всячески помогать крестоносцам. Например, архидиакон Парижа Гийом, "почтенный, доблестный человек, пылающий ревностью к христианской вере, — писал Пьер де Во-де-Серне, — проповедовал каждый день, организуя сборы денег для покрытия расходов на строительство военных машин".