Филипп Август в этом не участвовал. Среди крестоносцев было много архиепископов и епископов: из Реймса, Санса, Руана, Осена, Клермона, Невера, Байе, Лизье, Шартра, но, прежде всего, толпы баронов и рыцарей с севера королевства, привлеченные обещаниями духовных наград и, прежде всего, перспективами добычи: Эд, герцог Бургундский, Анри, граф Неверский, Гоше де Шатийон, граф Сен-Поль, Симон де Монфор, и сам Раймунд VI, жаждавший доказать свою ортодоксальность. Руководителем экспедиции был легат Арно Амори, аббат Сито. Нашествие было непреодолимым. Разрушения и резня начались в Безье, где виконт Раймунд-Роже Транкавель был арестован, заключен в тюрьму, убит, а население предано мечу. Затем настала очередь Каркассона, Лиму, Монреаля, Фанжо, Кастра, а в 1210–1211 годах — городов Минервуа, Альбижуа и Ажене. Во время этой молниеносной кампании выделился один человек, который вскоре стал бесспорным лидером крестового похода: Симон IV де Монфор.
Он родился в 1165 году и был сыном Симона III де Монфора и Амисии, наследницы графства Лестер в Англии. Таким образом, этот мелкопоместный дворянин владел во Франции сеньорией Монфор-л'Амори в епархии Шартра, а в Англии — графством Лестер. Последнее, однако, был захвачено королем Иоанном, как и все фьефы, принадлежавшие французским сеньорам в английском королевстве. Избранный крестоносцами в качестве нового владельца виконтств Безье и Каркассона, Симон де Монфор был человеком 45 лет, описанным Пьером де Во-де-Серне как высокий, крепкий, гибкий, мужественный, отличный воин и "мудрый в своих советах, справедливый в своих суждениях и верный в своих решениях". Что еще более удивительно, он считал его "самым мягким из людей", который "никогда не проявлял никакой жестокости", во что трудно поверить, когда читаешь список зверств, которым подвергались защитники Брама, например, им отрезали носы и выкалывали глаза.
Симон де Монфор, ставший виконтом Безье и Каркассона в 1210 году, теперь стремился выше. При поддержке легата Арно Амори, который стал архиепископом Нарбонны, в 1211 году он попытался стать графом Тулузы вместо Раймунда VI, который был слишком благодушен по отношению к катарам. Но Папа, в 1212 году, отказал ему в этом, пока Раймунд не был официально уличен в ереси, и энергично обличал Симона и своего легата: "Что касается тебя, брат архиепископ, и благородного Симона де Монфора, введшего крестоносцев в земли графа Тулузского, то ты не только занял места, где обитали еретики, но и протянул свои жадные руки к землям, которые никак не подозревались в подлости. Поскольку вы требовали клятвы верности от людей этих земель и держали их в вышеупомянутых землях, представляется вероятным, что там не было еретиков […]. Вы узурпировали чужую собственность вопреки всякой справедливости и благоразумию, настолько, что справедливо, чтобы замок Монтобан и город Тулуза остались в руках графа [Тулузского]". Развязав крестоносную войну в Лангедоке, Иннокентий III явно терял контроль над ситуацией.
1212: Крестовый поход детей и Реконкиста (Лас-Навас-де-Толоса)
Превознесение духа крестового похода было опасной игрой в мире грубого христианства, пропитанного религиозными суевериями, чуждом всякой идеи терпимости, всегда готовом разгореться и прибегнуть к фанатичному насилию против адептов зла, неверных и еретиков. Обобщив призыв к крестовому походу, Иннокентий III открыл ящик Пандоры. Это стало очевидным уже в 1212 году, когда среди детей распространилась крестоносная лихорадка.
В то время как ситуация в Тулузском регионе оставалась хаотичной, Chronique de Laon (Лаонская хроника) сообщает, что "в июне того же года (1212) мальчик-пастух по имени Стефан, родом из деревни Клойс, расположенной недалеко от замка Вандом, сказал, что Господь явился ему в образе бедного паломника. Приняв от него хлеб, он передал ему письма, адресованные королю Франции. Когда он [Стефан] шел к королю с пастухами своего возраста, вокруг него собралась большая толпа почти в тридцать тысяч человек из разных частей Галлии". Прибывшие из Пикардии, Иль-де-Франса, Вандома и Нормандии, эти молодые люди, юноши и девушки, из бедных крестьян, к которым присоединились слуги, служанки и бродяги, сопровождали своего лидера Стефана, которого везли на повозке. Куда они шли? Их намерением было пересечь море и освободить Гроб Господень, чего не сделали короли и сильные мира сего. На самом деле, они, похоже, не знали, куда идти. Когда их спрашивали об этом, они отвечали "К Богу", что довольно расплывчато.