Очень быстро это явление набрало обороты и оказалось настолько необычным, что хронисты поспешили добавить к нему всяческие чудеса. По словам монаха из Сен-Медара де Суассон, в это же время происходили массовые миграции рыб, птиц, лягушек и бабочек, а в Шампани две армии собак убивали друг друга. Для кого-то все это попахивало серой: такая, казалось бы, спонтанная мобилизация детей могла состояться только "по наущению врага рода человеческого", говорит Матвей Парижский, в то время как Альберик де Труа-Фонтен, напротив, был в восторге от этой "довольно чудесным образом осуществленной экспедиции". Когда первое удивление прошло, среди представителей власти, преобладало неодобрение: как дети, многим из которых едва исполнилось 10 лет, могли осмелиться на такую инициативу? Так духовенство осуждало верующих, которые помогали и кормили "крестоносцев". По мнению монастырских хроник, таких как Annales Marbacenses (Марбахские анналы), это начинание было "напрасным и бесполезным": "Поскольку мы обычно очень доверчивы в отношении таких новинок, многие считали, что это было вызвано не легкостью ума, а набожностью и божественным вдохновением. Поэтому они помогали им за свой счет и обеспечивали их едой и всем необходимым. Клирики и некоторые другие, чей разум был более здравым, сочтя это путешествие напрасным и бесполезным, выступили против него; на что миряне яростно сопротивлялись, говоря, что их неверие и противодействие исходят скорее от их алчности, чем от истины и справедливости".
Что касается гражданских властей, то они, похоже, не восприняли движение всерьез, и на этом все закончилось. Филипп Август проконсультировался с магистрами университета, прежде чем отдать приказ "крестоносцам" разойтись, как гласит Chronique de Laon (Лаонская хроника): "Наконец они вернулись домой по приказу короля, который проконсультировался с магистрами Парижского университета относительно этого собрания детей. Таким образом, это детское увлечение закончилось так же легко, как и началось".
Этот рассказ не совпадает с рассказом Матвея Парижского, по которому "они все погибли, либо на суше, либо на море", а Альберик де Труа-Фонтен даже приводит подробности этой трагедии: по его словам, основная часть толпы спустилась по долине Роны в Марсель и там попала в руки двух судовладельцев, Гуго Ферри и Гийома Поркера, которые посадили их на семь кораблей и отправили в Александрию, где продали как рабов; причем два корабля потерпели кораблекрушение у берегов Сардинии.
Этот странный эпизод Крестового похода детей показывает состояние перевозбуждения умов на Западе, одержимом идеей священной войны и дестабилизированном слухами и псевдопророчествами апокалиптического характера. Если мы остановились на этом событии, то только потому, что его важность, конечно, не ускользнула от внимания Бланки Кастильской. Нет никаких сведений о каком-либо вмешательстве в это дело с ее стороны, но как она могла не знать о фактах, о которых сообщается в не менее чем 38 хрониках, живя в Париже, куда съехались 30.000 детей и откуда сам король принял решение выслать их после консультации с магистрами? Ей было 24 года, и почти сорок лет спустя она столкнется с подобным движением, когда будет управлять королевством, с Крестовым походом пастушков, разношерстой толпой крестьян, многие из которых были пастухами, как и в 1212 году, которые также утверждали, что хотят освободить Святую землю. Нет сомнений, что Бланка увидела связь между двумя этими явлениями.
В августе она получила письмо от своей старшей сестры Беренгарии на латыни, адресованное "Dilectae et diligendae sorori suae Blanchae, Ludovici regis Francorum primogenitii uxori" ("Бланке, моей дорогой и ласковой сестре, супруге Людовика, старшего сына короля Франции"). В этом письме Беренгария, называющая себя "милостью Божьей королевой Леона и Галисии", несмотря на то, что ее брак с королем Леона Альфонсо IX был признан Папой недействительным и с 1209 года она жила в Кастилии, сообщает своей сестре прекрасную новость: "У меня есть хорошие новости, которые я хочу тебе сообщить. Благодаря Богу, от которого исходит всякая добродетель, король, наш господин и отец, победил Амирамомелина (Мохаммеда эль-Насера) на поле боя. Мы считаем, что тем самым он приобрел особую славу, ибо никогда прежде не было такого, что король Марокко потерпел поражение в битве на открытой местности. Теперь знайте, что слуга нашего отца пришел, чтобы сообщить мне эту новость, но я не поверила ему, пока не увидела письмо самого короля". Это была великая битва при Лас-Навас-де-Толоса, в Сьерра Морена, выигранная 16 июля христианской армией под командованием отца Бланки и Беренгарии, Альфонсо VIII, и его союзниками, королями Санчо Наваррским и Педро II Арагонским, у мусульманской армии Альмохадов. В своем дифирамбическом письме Беренгария приписывает все заслуги за победу своему отцу и использует эпические преувеличения: 70.000 убитых мусульман, а также 15.000 женщин и сказочная добыча: "Золото, серебро, одежда и животные — невозможно оценить, сколько всего! Двадцать тысяч тягловых животных едва могли вести только связки с копьями и стрелами". В своем рассказе она упоминает о участии в битве французских рыцарей, в том числе трувера Тибо де Блезона, хорошо знакомого Бланке.