Вложив несколько проводков в манипуляторы робочеловека, Дмитрий постучал по пластиковой груди:
— Приказ действующего лейтенанта полиции Красина. При необходимости андроиду Бэ-шестьсот семнадцать допускается изымать кабель из побочных систем станции. — Приказ принят и ясен?
Андроид чётко кивнул.
— Что же до рассеивания… — мужчина задумчиво потянул с шеи цепочку, выбрал один из амулетов, синеватый шестигранник, аккуратно вынул из оправы и также вручил Малышу Бластику. — И что ты собираешься с этим делать, покажи!
Стюарт подошёл к панели управления и скинул с неё брезент. Под ним обнаружилось некое подобие печатной платы, медные точки и линии, напаянные на прозрачный прямоугольник. “Морзянка!” - быстро сообразил полицейский. Андроид взял из какой-то ячейки крошечный лазерный резак и принялся перепаивать первые строки послания. Закончив “перепись”, он поместил получившееся “письмо” в выемку на главной панели, словно компакт-диск.
После, он взялся за шестигранник и вложил его в пустующую выемку на главной панели, украшенную мозаикой Солнца и множества кораблей вокруг.
— Несколько недель назад космический мусор ударил станцию и сместил машину главного светоуказателя, так что луч отразился обратно и расплавил стандартный рассеиватель. Существовала вероятность уничтожения всей станции! Повезло! — как-то совсем по-человечески объяснил андроид.
Дмитрий следил за тем, как, по велению манипуляторов Бэ-шестьсот семнадцать, гигантские многогранные отражатели маяка пришли в движение. Тончайший лучик света упал на угол амулета Красина, а спустя мгновение ослепительный синеватый луч ударил из маяка в черноту космоса.Лейтенант охнул, утирая вспотевшее лицо, и бегом понёсся обратно к патрульному космолёту.
Рассудительный капитан Роско не то, чтобы совсем одобрил, но, кажется, понял и принял всё, что случилось на маяке “Бласт-четыре”.
***
Совет смотрителей маяков, пилотов и офицеров, постановит, что тело Генри Блу всё же должно вернуться на Землю. Путешествие транспортника с медицинским контейнером, хранящим усопшего, займёт больше десяти лет.
Космос — неподходящее место для разговоров о любви. Но где-то вдалеке от Млечного пути, мигающая точка под руководством Малыша Бластика, продолжает раз в неделю передавать миссис Блу одно и тоже признание.
До тех пор, пока рука Элизабет ещё может каждый раз снова и снова записывать его. Пока она не уйдёт, лишь на месяц опередив прибытие Генри, наконец нашедшего последний причал на родной Земле, рядом с возлюбленной.
И даже после, пока Бэ-шестьсот семнадцать хватит меди менять символы на табличке.
До этих пор, каждый на Млечном Пути сможет разглядеть неясный синеватый пульсар, луч маяка Бласт-четыре.
••• • −−• −−− −•• −• •−•− •−•−•− − •−• • − −••− • −−• −−− ••−• • •−− •−• •− •−•• •−•− −•• •−− • − −•−− ••• •−•− −−−• •• − •−• •• −•• −•−• •− − −••− ••• • −•• −••− −− −−− −−• −−− −−• −−− −•• •− •−•−•− •−•− •−−• −−− −••••− •−−• •−• • •••− −• • −− ••− •−•• ••−− −••• •−•• ••−− − • −••• •−•− •−•−•− −•• −−− •−• −−− −−• •− •−•− ••−•• •−•• •• −−•• •− −••• • − •••••• •••••• •••••• {*2}
***
{*1} Сегодня десятого сентября две тысячи двадцать пятого года, я по-прежнему люблю тебя, дорогая Элизабет
{*2} Сегодня, третьего февраля две тысячи тридцать седьмого года, я по-прежнему люблю тебя, дорогая Элизабет
Конец