Пролог
Если бы сегодня меня спросили, хочу ли я вернуться в то лето, изменить прошлое, я бы долго не смогла дать ответ. Тогда нам едва исполнилось восемнадцать, мы окончили школу, и если бы не я — кто знает, случилось бы все то, что произошло? Если бы не та ночь, лежала бы я сейчас на стылом полу, обессилевшая от непрекращающихся слез? Стала бы я травиться сигаретами и пить без конца успокоительные, чтобы хоть на секунду прийти в себя? Родители уже на грани того, чтобы затащить меня к психотерапевту. Словно это взаправду поможет.
Ты никогда не знаешь, чем обернется завтрашний день. И вот, я разлагаюсь в своей одинокой комнате и пытаюсь понять, сплю ли я последние два года или нет. Сердце застряло в прошлом, безбрежно проматывает все то, что было. И я все думаю об этом, вкушаю каждый миг, слепо боясь потерять его из вероломной памяти.
Все началось в тот выпускной вечер. И лучше бы там и закончилось, но нет. Жизнь имела для нас иные планы.
Глава 1. Прощание
Иногда человек на самом деле может оказаться вовсе не таким, каким ты его себе представляешь.
— «Бумажные города», Джон Грин
Три года назад.
Поверить не могу, что это... конец? Странные, смешанные чувства одолевали меня и путались вокруг горла плотным узлом. Я бесконечно радовалась тому, что гадкие школьные дни наконец закончились. Не нужно вставать в семь утра и ползти на осточертевшие занятия, когда глаза еще толком не разлепились. Не нужно позориться у доски с забытой и бесполезной формулой и выслушивать от учителя при целом классе, какой ты тупой, и что у тебя в жизни ничего не сложится. Поскольку сегодня, когда тебе семнадцать-восемнадцать лет, ты не помнишь на уроке геометрии понятие площади поверхности конуса.
Сильнее счастья окончания школы била пропитывающая все кругом тоска. Потому что вместе с этой страницей жизни из нее уходят и одноклассники, включая его. Даррена Мэйсона. Мы учились вместе последние два года, нам не доводилось тесно общаться. Раньше во мне жило такое предубеждение — не западать на парней из класса. Но мы не выбираем, от кого у нас будут пылать щеки, и чей голос разольется мурашками, и кто увязнет в голове крепко и надолго, отравляя сердце иллюзиями и полыми надеждами.
В тот день я поймала пару за контрольную и едкие замечания препода по химии, Даррен неудачно меня подколол, а я огрызнулась в ответ. В подобные мгновения в Мэйсоне пробуждался дурачок, но в тот раз он извинился. Не швырнул тупое «прости», но иначе.
— Да ладно тебе, не принимай близко к сердцу.
В изменившейся интонации голоса читалось непритворное раскаяние. Наши взгляды пересеклись, но долго смотреть в глаза я не смогла, живо отвернулась и ушла побыть наедине с собой. Топазы мне запомнились и запали в душу, и затем я все чаще ловила себя на мыслях о нем. Знаете, те самые глупые внезапные влюбленности на ровном месте. И я подумала: «Эй, а он прикольный парень». Высокий, спортивный, умный, с чувством юмора, да и на лицо красив. Блондин с голубыми глазами. Ну, прямо-таки не парень, а клише мечты, угу. Однако я не видела здесь ничего серьезного — то была простая симпатия, что иногда срывалась в непреодолимое влечение.
За то время, что мы учились вместе, я так и ни на что не решилась. Не стала больше общаться, стараться выглядеть привлекательнее или еще что в этом духе. Мы все были слишком заняты экзаменами, так что я не выпускала данаид¹ за пределы инсектария моих фантазий. Мы с Дарреном разительно отличались, нас мало что связывало. Он безупречно учился, я же насилу вытягивала свой табель успеваемости на тройки-четверки. Мэйсон пестрил остроумием, а я ляпала невпопад. От него веяло спокойствием и уверенностью, покуда меня точили волнения из-за всякой ерунды. Он был из тех, кто всегда знает, куда идет и к чему стремится, а я плыла по течению и никак не могла найти себя.
Мы были такими, три года назад.
Впереди предстоял долгий-долгий день. Такие лучше бы влачились вечно и никогда не заканчивались. Трепетная тревога защекотала изнутри, стоило вытащить выпускное платье. Длиной малость выше колена, с пышной многослойной юбкой. Верх, обтянутый тюлем, с неглубоким декольте, без рукавов и бретель, обнажал плечи и спину. Ткань переливалась градиентом с нежно-розового на персиковый и коралловый оттенки. Отдельные части наряда усеивали цветы, кружевные вставки и декоративный жемчуг. Вопреки обилию отделки, невесомая материя толком не ощущалась на теле. Мама помогла мне застегнуть замок, что неудобно размещался сзади, — в этом заключался единственный изъян. Я закружилась на месте, чтобы проверить, не очень ли короткая юбка. Верхние воздушные слои красиво развевались, прикрывая собой нижние тяжелые лоскуты, плотнее прилегающие к бедрам. Ничего не стесняло движения, и в тот момент я окончательно убедилась, что заказать платье в ателье и потратить кучу времени на правки было неплохим решением.