«Вероятно, она хотела вплавь добраться до берега и не смогла, утонув где-то между берегом и затонувшей лодкой»
— Если ты в ней сидишь, — набравшись смелости у вымышленной героини, возразила я и устремила взгляд на опущенные веки лазурных глаз.
— Будто есть выбор, — глубоко вздыхает Даррен.
— Будто есть выбор, — повторяю его слова в надежде, что он понимает, о чем я. И тогда он наконец смотрит на меня, словно очнувшись от транса, в котором пребывал последние минуты.
Мне было очень больно слышать от твоего лучшего друга, что я гожусь лишь для постели. Что я не нужна тебе. Ты сказал, что все это неправда, но сейчас хочешь сказать, что у нас ничего не выйдет. Зачем ты так со мной? Я всегда была честна с тобою. Всегда. Почему ты не отвечаешь тем же? Почему ты приходишь, когда тебе это удобно? Почему ты трогаешь меня, когда тебе вздумается? Как я должна все это понимать? Ты сказал, что я могу спросить что угодно.
— В словах не так много смысла.
— Пойдешь к Стюарту на ночь?
— Мне лучше выспаться. Врач сказал, что нужен покой.
— Тогда... увидимся завтра.
На вечеринку я и сама не собиралась — мне предстояла еще куча домашней работы, пускай и о которой я совершенно не могла думать.
— Доброй ночи, Блэквелл, — с горькой улыбкой прощается Даррен, как бы говоря: «Ну и что мне с тобой делать?»
— Доброй ночи, Мэйсон.
Тот вечер был одним из тех немногих, когда мы становились так близко друг к другу, как телом, так и сердцем. Забавно, что спустя столько времени твои слова обрели совсем иной смысл. Ладно, ладно, я попробую бросить сигареты, от них лишь хуже.
Когда беру в руки гитару и только хочу сыграть песню, что однажды пела тебе, связки зажимает, ничего не выходит. Лео говорит помнить о том, как тебе нравилось мое пение, но как же это невыносимо, если тебя нет рядом. Где ты? Когда ты вернешься? Нет, мы никогда не договаривались о том, что ты вот так меня бросишь. Бросишь нас. За эти два года я так и не нашла в себе силы простить тебя.
Боже, как мне тебя не хватает.
Глава 21. Мунсель
Ты ждешь поезда. Поезда, который увезет тебя далеко. Ты знаешь, куда хотела бы поехать, но, куда увезет поезд, не знаешь. Но тебе все равно, потому что мы вместе.
— к/ф «Начало»
— Лекс, разве после этого я смогу жить дальше? Иногда меня Лео вытаскивает с кровати, чтобы я не пропускала занятия так часто. Через неделю экзамены, а я ничего не выучила. Ничего, понимаешь? Мама говорит брать академ и ехать домой. Отец боится, что я с собой что-нибудь сделаю.
— Что бы ни случилось, помни, ты нужна нам с Джен, нужна своей семье и друзьям. Если тебе сейчас тяжело, то дай этому время отболеть. Мы будем рядом, когда все случится.
Еще чуть-чуть, и я бы поехала к самому обрыву испытывать равновесие на шквальном ветре.
Тот учебный день обманчиво не обещал ничего выдающегося, пока в него не ворвался неуклюжий реверанс в исполнении Лео.
— Присядь, — плюхается на скамью и прихлопывает ладошкой место возле себя. Я в недоумении морщусь, и Рич косится в сторону пустующего лежбища.
— И что на этот раз? — прошла всего неделя после Хэллоуина, ввязываться в очередную авантюру студсовета — увольте. Максимум, на что я согласилась — помочь с организацией программы для рождественского концерта, с чем успела наловчиться. Загадочная улыбка заставляет поежиться и удариться в предвкушение чего-то въезжающего на встречку.
— Мы на разогреве у Cavetown, — н-да, учеба на чувстве юмора отыгралась.
— Ага, уже лечу. А серьезно?
— Серьезно. Он к нам в один бар заедет с маленьким канцем. А я уболтал руководство нас взять, они как раз искали, кого бы поставить перед выступлением.
— Но что мы там будем играть? У нас же ничего не готово!
— Какая ты зануда. Я накинул кое-что. Потом увидишь.
У Леонарда Рича всегда все просто и легко. На все есть ответ. Мне порой казалось, что этот человек всех искусно обманывает и на самом деле знает наперед каждую секунду. Иначе как объяснить его талант не только лишь находить решения, но и всякий раз выбивать полсотню¹?
Список песен мы согласовали на ближайшей репетиции, выбор пал на известные композиции, которые бы подошли по стилю к основной музыке. К грядущему концерту наша команда готовилась в три раза усерднее — иногда приходилось собираться неполным составом, но все по-честному выкладывались и горели предстоящим дебютом за пределами кампуса. Самое смешное, что мы до сих пор не придумали себе название. Ив предложила так и объявить нас: «Без названия», но этот вариант остался крайним. Обычно наши дискуссии на эту тему никуда не приводили, и, как правило, к нам приходило осознание того, что пора закругляться, когда Лео выдавал нечто в духе «Обезьяний триппер²».