— Ты запомнила те записки на экономике? Это ерунда. Просто не вижу и все, — я остановилась в тени заснеженной ели, не желая говорить на свету обо всем этом. — Фелис?
Я знаю этот взгляд. Когда ты опять ничего не расскажешь и уйдешь с темы.
— Я тебе кое-что покажу, когда будем дома, — после этих слов с сердца слетает осколок приставшего молчания, но продолжает больно резаться.
Я хочу видеть все.
Возвращаюсь в комнату слишком поздно, Луна мирно посапывает и видит который сон. На душ у меня сил не остается, и я наскоро смываю макияж, оставляя под глазами черную краску. Одеяло кажется таким холодным, и тело невольно вздрагивает. В моих пальцах оказывается снятая цепочка, и я разглядываю каждый блик прорезавшихся сквозь занавески звезд, пока наконец не смыкаю веки с мерцающим чувством желанной принадлежности. Но в этот раз я уверена в том, что отдаю себя в нужные руки. Отдаю?..
С того дня я засыпала и просыпалась с мыслью о том, что ты сделаешь все, о чем говорил. И ты это сделал.
Назавтра я с легкой тоской собираю чемодан в раздумьях, что же нужнее: лишняя пара трусов или Креветка (так Луна прозвала моего кролика за его черные глаза-бусинки), и быстро заключаю, что нижнего белья у меня завались и дома, а вот мистеру Ушастому будет тут одиноко. В худшем случае, если его оставить здесь, то вместо Санты ко мне придет Сатана с лапками. В дух Рождества махонькая часть меня не переставала верить, и я смиренно сделала выбор в пользу плюшевого друга. Правда, затем я подумала, что и такую грубую перевозку в багаже мой товарищ тоже не перенесет, но в рюкзаке его мог заметить Даррен. В итоге лишнюю пару трусов я все же взяла.
До рейса оставались недолгие три часа, когда Мэйсон поторопил меня с выходом ненавязчивым завалом из сообщений — как оказалось при встрече, сильный снегопад запорошил дороги, и путь до аэропорта заткнулся прочной пробкой. Уже в машине, взятой продуманно заблаговременно напрокат, я вспомнила кое-что похуже. И, если честно, всякий раз такое обстоятельство для меня разверзалось сущим концом света, будь то полет всего в пару часов, как сейчас, или в несколько раз больше, как когда мы с семьей летали на отдых в Испанию в мои далекие детские годы.
— Вот блин, я не успела у окна выбрать... — обреченно пробормотала я, любуясь на занятый почти целиком салон в окне онлайн-регистрации.
— Возьми рядом со мной, потом поменяемся, — в тот момент я взглянула на своего личного водителя как на щедрейшего бога, не меньше.
— Ты серьезно? Спасибо!
— Да, все в порядке, — рассмеялся Даррен и назвал место на одиннадцатом ряду.
Видимость из-за пурги была ни к черту, и глядя на чужие способности управляться с автомобилем в такую ненастную погоду, я засомневалась в искренности своего желания сдать на права и когда-нибудь сесть за руль. В зеркале заднего вида слабо прослеживались фары даже в досягаемости считаных метров, впереди так вообще смотреть было не на что, кроме россыпи снежных хлопьев и мотающихся туда-сюда дворников.
Но ты как-то находил дорогу и в таких условиях.
К счастью, до терминала мы успели приехать с запасом, а в зоне вылета очутились аж за полчаса до посадки. Только тогда я заметила, как изможденно выглядит Даррен, и мне бы хотелось спросить его, отчего это, но я сама же ответила себе на это нехитрыми логическими рассуждениями. Не выспался после вчерашнего, выпил алкоголь впервые за тучу времени, пробирался сквозь бурю за рулем.
Наверное, если бы вместо возведения догадок и домыслов я просто задавала больше вопросов, то узнала бы все в конце концов от тебя лично, а не от Шейна.
Относительно привыкнув к общению с когда-то недосягаемым блондинчиком-красавчиком, невозможным «прекрасным принцем», идеальным во всех отношениях, я так и не разучилась теряться, если наши взгляды пересекались чуть дольше, чем на долю секунды, и хотя бы квадратный миллиметр моего тела находился в сантиметрах от него или вовсе касался, и его голос звучал так, как он говорил лишь со мной. Но та потерянность растворялась, стоило поймать ответный жест.
Правое ухо, ближнее к иллюминатору, я забила амбушюром и тщетно взялась разыгрывать из себя сонного и крайне увлеченного поисками черт знает чего человека, пока локоть от нервов не съехал на Даррена, и мне таки пришлось заговорить с ним. Но не успела я сказать и слова, как свободный левый наушник бесстыдно украли, благо длина проводов позволяла безболезненно разделить на двоих рассчитанное на одного устройство. Инструктаж по безопасности подошел к концу, а самолет выехал на взлетно-посадочную полосу и принялся стремительно разгоняться.