Пугало меня крепче всего то, как вместо прекрасного превращения из безликого кокона в многогранное, красивое создание, я сдирала ветхие лоскуты, скрывающие под собой ледяную бездну. И я до последнего наивно верила, что меня не затянет на дно.
И тогда я осознала: с Дарреном Мэйсоном что-то не так. И, возможно, я единственная, в ком он теперь видит опору. Иначе случилась бы эта встреча в пиццерии и тот разговор? И я поняла в очередной раз, что в школе нас учили вовсе не тому. Десятки успешно сданных экзаменов, медалей за олимпиады и соревнования, но все это бессильно перед контрольными, что нам устраивает жизнь без права пересдачи. Выученная формула площади поверхности конуса не раскроет великую тайну нужных слов для такого момента, когда израненная душа человека напротив стыдливо раздевается. И тебе остается сидеть и мучаться после всего от раздумий, достаточно ли ты сделал, все ли верно сказал.
Когда живешь и вокруг ничего не рушится, начинаешь забывать, что все бывает совершенно иначе. Но тогда я смотрела на себя, на друзей и знакомых, и видела, как все понемногу налаживается, все вроде справляются с учебой, часто шутят и улыбаются. Видела, как у тебя тоже все хорошо, пока это не случилось, и я задалась вопросом, так ли здорово все у других.
— Не передумала насчет подарка? — спросил отец за столом, когда передавал мне тарелку с индейкой.
— Нет, больше мне ничего не нужно, — улыбнулась я в ответ и набрала всего со стола понемногу. Не то чтобы во мне проснулся аппетит, но надо ведь что-нибудь перекатывать вилкой в тарелке для вида.
Семья расспрашивала меня о колледже и группе. Спасибо папе, что он не додумался упомянуть Даррена при всех — отец забирал меня с аэропорта и видел, как мы выходили вместе. Допрос мне устроили в машине, о котором мама очевидно была в курсе — ее косые взгляды все выдавали. Не знаю, допрашивали Мэйсона так же или нет его родители, но папа не переставал подтрунивать над тем, что подозревал обо всем еще с лета. Никакие мои вопли о том, что мы просто общаемся, не спасали. К счастью, судя по довольному настрою отца, он был искренне рад моему выбору, пусть я и продолжала отрицать «искру» между нами.
А вот отвертеться так успешно на территории дома Аронов, где продолжилась рождественская ночь, не вышло. И как я тогда не оглохла от визгов Джен, которая ликовала больше всех, ведь ее коварный план сработал?
— Ну все! — плюхнулась она на пол и налила мне второй бокал вина рядом, когда я не выпила даже первый.
— Вы просто по домам разъехались? — спросила Лекси, перебирая в руках мою снятую цепочку — я успела пересказать все ровно до того момента, как мы расстались в аэропорту.
— Да, — ответила я и задумалась, могу ли делиться тем, что случилось. С одной стороны, мне бы хотелось посоветоваться, как вести себя дальше, но с другой я понимала, что не вправе рассказывать что-то настолько личное. Может, оно и к лучшему — попытаюсь найти ответы самостоятельно. — А вы как долетели?
Тема легко переменилась, и вместо моих отношений с Дарреном и приключений с группой в фокусе оказались мимолетные интрижки девочек с парнями на южном побережье, подработка Лекс в местном магазине одежды и байки про черлидинг, жалобы Джен на тамошний ипподром и мысли о дальнейшей учебе. Но глаза у подруг округлились после моего вопроса о семье, все ли у них в порядке, ведь я почти никогда не спрашивала такое.
— Да нормально все, а что?
— Нет, ничего, просто. Кстати, Кайл позвал на открытый микрофон послезавтра. Пойдете?
Как выяснилось, девочкам Коллинз тоже написал, и вообще туда придет еще какая-то часть нашего класса. Пусть пока с театром не клеилось, но я была рада, что хоть со стендапом что-то выходит. И все же в глубине души я знала: Кайл Коллинз создан для сцены и публики, и талант однажды приведет его туда, куда нужно. Правда, если по дороге не растеряется на какой-нибудь тусовке в литрах пива и свертках с марихуаной, но вроде бы Кайл продолжал воздерживаться от былого злоупотребления.
Выступление проходило в небольшом баре в одном закутке в центре, помнится, мы туда как-то заскакивали на маленький концерт непопулярной группы. За столиками я видела много знакомых лиц, мы с девочками задержались и пришли за минуты до начала. Оливер помахал нам с бара — я написала ему незадолго до приезда и попросила занять место, когда опоздание стало неизбежным.