— Спрятать? — переспрашивает па и вытирает платочком мое чумазое лицо. Ткань пахнет папиной машиной и древесным запахом его духов, которыми он пользуется и сейчас. — Белочки делают запасы, но когда у них гости, они их щедро угощают, чтобы показать свое гостеприимство.
Какие-то подвижки морали происходят в моем семилетнем мозге, и мне вдруг становится стыдно, хоть и настоящие лесные зверьки ни за что бы не стали делиться своими с трудом нажитыми запасами.
— Ладно, но вот эта — моя-я-я! — показываю яркую синюю обертку. Плитку за ней я уже продегисирола, как я тогда выражалась.
— Твоя-твоя, — соглашается па.
— Фелис?
— А?! — из рук выскальзывает тарелка и звонко разбивается о плитку пола. Быстро собираю осколки и складываю их в пакет, пока папа идет за совком и щеткой.
— Это к счастью, — успокаивает меня. — Как бы мама не услышала... но раньше одиннадцати она сегодня из спальни не вылезет, лови меня на слове, — па задорно подмигивает, и радость на его лице скидывает ему лет двадцать.
Сегодня особенная дата — день рождения мамы. Каждый год отец берет выходной, и мы вместе готовим для нее сюрприз. Но можно ли назвать сюрпризом то, что неизменно повторяется? Разнится совсем немногое, но менее приятным для именинницы от этого не становится, и это главное.
Первым пунктом в списке подготовки к успешному празднику у нас значатся ранний подъем и поездка на местный рынок, где мы покупаем огромный букет в цветочной лавке, продукты в продовольственных рядах и бутылку хорошего вина на обратном пути. Хоть и сервисы службы доставки в последние годы набирают обороты, мы не изменяем традициям и сами ездим на рынок и в винный салон. В свою очередь, владельцы этих мест тоже не подводят, и нас встречают одни и те же лица из года в год, и только седина в их волосах прибавляется.
You can't always get what you want Ты не можешь всегда получать то, что хочешь,
But if you try sometimes well you just might find Но если постараешься, то просто можешь обнаружить,
You get what you need Что ты получаешь все, что тебе нужно
Папа поставил альбом The Rolling Stones и выкрутил громкость так сильно, как мама ни за что бы не позволила сделать при ней в машине.
— Пап, восемь утра! — ругаюсь я, убавляя децибелы.
— А ты теперь вместо мамы? — он лохматит мои волосы и продолжает подпевать во всю глотку Джаггеру.
— За дорогой следи!
— Ладно, ты еще хуже, — его заразительный смех перекидывается и на меня, и я подхватываю песню следом.
В этот момент я ловлю себя на мыслях о том, как же круто, что мне и многим другим жителям Земли повезло родиться в двадцатом-двадцать первом веках. Ведь именно за последние десятки лет родилось столько жанров и направлений в музыке, и наши поколения — это те, кто слышат джаз, рок, хип-хоп и все прочее впервые. Человеку, живущему через лет сто все это будет уже не так понятно, как и нас далеко не всегда вставляет симфония №40 соль минор Моцарта. Человечество уже никогда не испытает того фурора, который на них когда-то произвели Элвис Пресли или Nirvana. Мы видим и слышим с каждым годом все больше, и удивить нас становится все труднее. Но какой же это кайф понимать, что вот сейчас я еду в машине, сегодня такая классная погода, и мы с папой наслаждаемся песнями его молодости. Ведь родись мы на лет пятьдесят позже, кто знает, что бы мы слушали? Должно быть, совсем другую музыку, и далеко не первозданную в этом смысле.
Крупнейший базар нашего города находился в отдалении от многоэтажек, больших улиц и спешащих в офисы людей, и располагался в считанных километрах от нашего тихого района. Чем дальше мы отъезжали от плотных шеренг коттеджей и таунхаусов пригорода, тем чаще нам встречались вместо них деревья и редкие приземистые домики. Городской ландшафт сменяли лесные гущи, одинокие автозаправки, безликие склады и речные заводи.
— Приехали, — па припарковал машину рядом с нужными нам рядами.
Рынок находился под огромным высоким навесом, и во все стороны простирались десятки ящиков и бочек, наполненных доверху всевозможными фруктами, овощами и ягодами. Где-то в глубине начинались лавки с молочными продуктами и свежей выпечкой, мясные витрины, павильоны специй и круп, чайные и кофейные магазинчики. За продовольственными отделами следовали секции несъедобных товаров, куда мы должны были заскочить в последнюю очередь за цветами. С утра здесь было непривычно спокойно, на море голосов торгующихся сейчас царил штиль. Все только недавно открылись, и многие продавцы не успели даже толком позавтракать. Запах только-только сваренного кофе и еще теплого хлеба сливался с благоуханием спелых плодов.
Когда я задумчиво выбирала нектарины, пока папа ушел за сыром, знакомые часы ехидно блеснули мне в глаз из прилавка на следующем ряду. Рука их обладателя показывала продавщице три пальца, кружа над ящиком с вишней. Шанс ли это, ниспосланный свыше?