Той ночью меня замучило желание распланировать каждую неделю, каждый день, чтобы успеть сделать до сентября все, что нужно, и распрощаться с домом спокойно и без сожалений. На разыгравшемся алом рассвете я наконец сомкнула глаза, когда мысленно дошла до самого конца августа и села в самолет.
Не теряя ни суток, в ближайшие же дни я занялась претворением своих намеченных планов в жизнь. Пару недель я провела в маленьком тихом городке, что находился всего в трехстах километрах от нашего мегаполиса, там жили многие родственники по матери. С папиной родней мы не были так близки — обитали они далековато, да и родители отца, увы, уже давно обрели покой.
За то время, что я проводила у бабули и деда, я имела обыкновение поднабирать в щеках, и мое лицо становилось заметно круглее к концу поездки. Вот так всякий раз — накину несколько лишних килограммов и в итоге прощаюсь с малейшим намеком на скулы, не говоря в общем об ощутимой прибавке в параметрах. Сильно я об этом не волновалась, это случалось из года в год. Как только я возвращалась домой, то довольно быстро восстанавливала свою форму естественным образом. Но в этот раз я очень плохо ела — так страшно нервничала из-за близящегося начала... даже не знаю, чего именно.
— Милая, ты чего, влюбилась? Совсем не ешь, а как похудела! — бабуля всплеснула руками и строго посмотрела на меня, придвинув ко тарелку с недавно испеченной шарлоткой. От пирога еще исходил горячий пар, манящий ароматом корицы, и рот мгновенно заполонила слюна. Когда я разомкнула губы, чтобы подуть на кусочек десерта перед укусом, то на столе образовалась лужица, которую я поспешила промакнуть салфеткой, пока бабушка ничего не увидела.
Само очарование, Блэквелл. Должно быть, Даррен, наблюдая эту замечательную картину, так бы и поплыл от такой грации!
Заткнись. Если он не будет любить меня пускающей слюни от вкуснейшей шарлотки, то и пошел он.
Пора бы уже к восемнадцати годам научиться справляться с повышенным слюноотделением.
После больницы я так и не набрала потерянные килограммы обратно, и действительно выглядела теперь худее, нежели обычно. Обиднее всего мне было за грудь, что уменьшилась на половину размера. Природа меня и так не наградила пышными формами, теперь же фигура походила совсем на мальчишескую, если бы не узкая талия. Да и такой она казалась только из-за широкого таза, поэтому я так любила платья и юбки — за ними можно было скрыть то, что мне не нравилось в собственном теле. От схожести со скелетом спасал лишь мой небольшой рост, еле достигающий отметки в метр семьдесят.
— Да так, нервы, ба, — отмахнулась я, уплетая за обе щеки аппетитное содержимое тарелки.
— В жизни еще столько нанервничаешься, моя хорошая. Отдыхай, — сказала она напоследок, поставив возле меня большой стакан с домашним лимонадом и льдом, и я с жадностью набросилась на охлаждающую шипучку. В последние дни на улице стояла невыносимая жара даже вечером, хоть и близилась середина августа, когда лето понемногу остывало.
В отличие от родительского дома, что располагался пусть и в пригороде, но все-таки в полноценном жилом квартале, это место находилось в тени цивилизации. На самом деле, отсюда было рукой подать до магазинов, супермаркетов, больниц, школ и других городских удобств, но участок был спрятан так удачно, что ни единый звук не нарушал местной тишины словно бы дикой природы.
Душистые яблони возвышались над цветущими кустами сирени, азалии и жасмина. На заднем дворе был скромный огород и теплица, а за ней пробегала мелкая речка, ведущая к широкой реке, протекающей неподалеку. Дедушка, несмотря на почтенный возраст, находился еще в светлом уме и отличной для своих лет форме и следил за садом ничуть не хуже, чем десять лет назад. Или же мне так только казалось, и я в упор не хотела замечать, как все вокруг потихоньку стареет и засыпает? Нет, я вовсе не хотела думать об этом. Я наслаждалась тем, что ба готовит такой же вкусный яблочный пирог, а дед все также травит байки о своей юности и вечно твердит мне учиться.
В детстве я очень боялась подниматься на чердак, ведь именно там хранилась часть маминой коллекции кукол. Совсем не такая ценная, нежели то, что находилось в нашем доме, но все же. В этот раз меня что-то дернуло пойти наверх. Быть может, хотелось напоследок рассмотреть здешние экспонаты поближе. На мою дурную голову мне вспомнился триллер «Синистер», и поднимаясь наверх, я живо себе представила, как откидываю дверцу чердака, и наверху меня встречают призраки детей, чьи души унес сам дьявол. Волосы на затылке встали дыбом, суставы в руках сковало от крадущегося глупого ужаса. Игнорируя свой надуманный страх, я поднялась во мраке наверх и зажгла свет, нащупав переключатель на входе.