Когда нас предоставили самим себе и пожелали хорошего дня, я потеряла из виду Лео, пропавшего так внезапно, пусть и секунду назад он был со мной рядом. Прохаживаясь по двору и высматривая кислотную шевелюру, я так и не добилась успехов в своих поисках и спряталась от выглянувшего на небе солнца в тени тополя, заняв себя на время ожидания переписками с друзьями и пролистыванием ленты новостей. Девочки жаловались, что еле выпросили себе комнату на двоих — у них в общежитии обычно селят по трое, хвастались приобретенным всего за неделю бронзовым загаром и присылали фотографии океана, словно украденные с какого-нибудь популярного блога о путешествиях. Кайл уже успел напиться с однокурсниками (или накуриться, кто его знает) и строчил мне трогательные покрывала о том, что считает школьные годы лучшими в его жизни, но вскоре перестал попадать по клавиатуре так, чтобы его слова выглядели хоть чуточку разборчиво, и я выключила уведомления в чате с ним до момента его протрезвления. Коллинз не первый раз так нахрюкивается и начинает писать сочинения. Я знаю, завтра утром он как обычно пожалуется на то, как раскалывается его голова, и что глотка превратилась в пустыню, и что это была последняя пьянка в его жизни.
Оторвавшись от экрана телефона, я наконец увидела потерявшегося одногруппника в другом конце двора. Только подумав о возвращении к Лео, уже крутящегося с какой-то незнакомой компанией, — и как ему это удается? — я замерла, поймав на себе взгляд Даррена, проходившего в тот момент неподалеку. Шейн, ограничившись жестом приветствия, остался на месте и неодобрительно покосился в нашу сторону, когда Мэйсон решил подойти ко мне. Я неуверенно подняла руку и помахала в ответ, а сама вжалась в дерево за спиной, судорожно перебирая в голове, что вообще говорить в свое оправдание, чтобы не выглядеть слишком глупо. Показалось, что он хотел приобнять, но лишь показалось — он просто поправил рукава толстовки.
— Ты не говорила, что тоже едешь сюда, — начал он, оперевшись плечом о ствол, после того как мы помолчали с минуту. Его голос звучал поникшим, безжизненным, но таким же негромким и низким, как Даррен привык со мной разговаривать со времен выпускного. В последний раз я слышала его нормальный мягкий тон, с каким он обращается к остальным, по отношению к себе разве что перед тем, как мы уединились в гостевой спальне Ханны. Мне вспоминалось, как он называет мое имя, и я не спешила с ответом.
— Хотела поступать в другой колледж, — призналась я и повернулась в его сторону, сжимая в кармане сарафана подаренный им мультитул и задыхаясь его парфюмом с каждым встречным порывом ветра. В легких так тесно, не уместить и крохотный вдох. Как-то совсем не так выглядишь, что случилось? — Но все сложилось иначе.
— Знакомо, — я понимаю, что это не об учебе.
В полуденных лучах солнца Мэйсон выглядел так болезненно, каким я его никогда не видела. Нездорово похудел — немного, но заметно. Скулы выражались яснее обычного, а на руках отчетливее проступали вены. Синяки темнели у померкших глаз, кожа приобрела землистый оттенок. Август пугающе плохо на нем сказался. От всегда пышущего здоровьем Даррена остались только намеки, и сейчас я говорила скорее с его тенью. Должно быть, я преувеличиваю все эти небольшие изменения в его внешнем виде, но ведь это я восстанавливалась после передозировки летом, а не он. Что произошло?
— Не выспался? — ляпнула я, намучившись с возведением догадок. Позволю соврать и притворюсь, что купилась.
— Так видно?
— Да, такие синяки отпустил, — попыталась я пошутить, на что Мэйсон улыбнулся одним уголком покрасневших губ, не продержавшимся и миг. В тот момент я заметила, как же сильно они искусаны. Да что с тобой?
— Плохо сплю последнюю неделю, — сделаю вид, что поверила, словно на этом причины заканчиваются. — По два, по три часа. Пока не привык к новому месту. Вчера прилетела?
— Вчера вечером. Но спится здесь неплохо. Думаю, ты тоже скоро привыкнешь, — я попыталась сказать последнюю фразу как можно более убедительно, чтобы подбодрить его.