Тогда я не знала, что идти за тобой — неминуемо. Не бегать. Сперва ты лишь оборачивался.
Как только мы скрылись в глубине коридора и подошли к нужной двери, я ощутила прикосновение холодной ладони. Пылающее дыхание обжигало шею, и Даррен прикусил ее.
— Сколько... сколько ты выпила? — тихо спросил он, параллельно с этим отпирая дверь. Он запустил пальцы в мои локоны, слегка взъерошил их и нетерпеливо покрыл место укуса поцелуями. Тело осязаемо усыпали мурашки вновь.
— Достаточно... достаточно для того, чтобы предложить своему вчерашнему однокласснику потрахаться, — ноги уже плохо меня держали, возбуждение в сочетании с градусом в крови давало головокружительный эффект, который мне очень нравился. Но еще больше мне нравилось, как совершенно трезвый Даррен пьянеет вместе со мной. Когда мы скользнули за дверь, он не спешил запирать ее, прислушиваясь к звукам снаружи. — Боишься, что нас спалят?
— Знаешь, будет не очень, если об этом узнают... может, нам лучше вернуться, — мягко произнес он и повернул ключ в замочной скважине. Комната, куда мы попали, оказалась спальней с большой кроватью по центру, какой-то мебелью, плохо различимой в сумраке. Единственным источником света служили окна, но из-за безлунной ночи и они не спасали, а мы еще и вдобавок опустили плотные жалюзи.
Позволь мне запомнить тебя, а после — делай, что хочешь.
Слова Даррена мне совсем не понравились, и мне нужно было убедить его в обратном, пока он не решил сбежать. Я бросила сумочку куда-то на пол, сняла каблуки и подошла к нему. Забавно, как только я оказалась так близко лицом к лицу с ним, меня словно парализовало. Теперь я чувствовала его тяжелое дыхание слишком, слишком близко. Он склонился ко мне, и теперь наши губы почти что касались, но он почему-то медлил. Казалось, еще немного и он скажет какой-нибудь бред в духе: «Ох, прости, я не могу так». Но мои страхи, к счастью, не оправдались, и в следующую секунду я почувствовала тепло чужих губ. Сначала поцелуй был неуверенным и рваным, но как только наши языки соприкоснулись, я словно растаяла в крепких руках. Даррен тут же заметил, как я оступилась.
— Не можешь стоять? — с дрожью в голосе прошептал он и заглянул мне в глаза. Я не смогла выдержать этот взгляд и уткнулась в его плечо, прижавшись к нему посильнее. Нос щекотал дурманящий тяжелый аромат ванили. Этот сладкий запах, раскаленное тело, его оглушающее биение сердца и сбитое дыхание сводили с ума слишком сильно.
Мэйсон подхватил меня и усадил на стол, стоявший недалеко от кровати. Нависая надо мной, он провел ладонями по моим коленям, а затем поднялся выше вдоль бедер. Он настойчиво сжал их, притянув к себе, и я рефлекторно схватила его за руки в попытке сдержать их.
Грубость в тебе перемежалась со странной заботой. Ты и прекрасно слушал мое тело, и отдавался своим желаниям. Все так выверено. И здесь ты знал, что и как будет.
Ты всегда знал.
— Хочешь остановиться? — он провел пальцами очень близко к промежности, и ему явно понравилось убедиться в том, что мое тело хочет продолжения. Он прижал меня к себе еще сильнее, так, чтобы я почувствовала, насколько же возбужден он сам. Я покачала головой и ослабила хватку. Он провел большим пальцем по моим губам, и я послушно взяла его в рот, облизывая и посасывая его. Даррен замер и с любопытством наблюдал за моими действиями. Когда я взяла его глубоко, он закусил губу и резко стиснул бедра. Он стал медленно подаваться вперед и назад нижней частью тела, все больше натирая мне между ног.
Мы не спешили переходить к кровати. Мэйсону будто бы очень нравилось зажимать меня на этом столе и контролировать каждое мое движение. Я притягивала его все ближе к себе, чтобы увеличить вожделенное трение внизу, и сама не заметила, как стала подаваться ему навстречу. С каждой секундой одежда становилась все очевиднее лишней. Даррен блуждал руками по моему телу в поисках застежки от платья. Когда он наконец нашел искомую молнию на спине и нетерпеливо потянул за нее, я набросилась на его футболку и в два счета избавилась от нее.
— Тебе больше идет без этого платья, — прошептал он, прежде чем коснуться оголившейся груди. Он стал нежно поглаживать ее, в контрасте с этим накрывая губы страстным поцелуем.
Даже сквозь туман опрокинутого спиртного я понимаю, что никто и никогда так не чувствовал меня. Или же мне мерещиться, не знаю.
— Сложно сдерживаться? — пробормотала я и оторвалась от него.
— Очень, — ответил он и, оставляя дорожку из поцелуев, спустился ниже. Я вскрикнула от приятной пронзающей боли и вся выгнулась, когда он резко прикусил один из сосков, ущипнув в придачу второй. В груди все заныло от этих грубых ласк, ощутимо затвердевшие соски предательски выдавали крайнее возбуждение. Даррена все это только больше раззадоривало. К этому моменту мне стало уже очень трудно себя сдерживать, и, нащупав ширинку на его брюках, я попыталась ее расстегнуть.