— От этого можно отказаться, да? — с надеждой спросила я Лео, показывая ему переписку.
— В смысле «отказаться»?! Да ты гонишь, это же столько движа! Я там свояк, так что скоро втянешься.
Пока я беспокоилась о том, хватит ли мне на все времени и стоит ли решаться на такой ответственный шаг, как вступление в одну из главных организаций колледжа, Рич в красках расписывал все прелести намечаемого веселья, тесно связанного с подготовкой любого праздника или иного крупного события. На день открытых дверей нас возьмут разве что помощниками, где мы мало чего сможем решить, а вот к Хэллоуину придемся кстати.
— Они до того заранее готовятся к праздникам?
— Сама посуди — надо все спланировать, рассчитать, отрепетировать, сообразить с бухгалтерией, привлечь народ всякими штучками типа знакомства с клубешниками, которые как раз больше остальных будут вовлечены в участие на любом мероприятии. Смекаешь, как все работает?
— И когда ты успел попасть в студсовет и про все узнать?
— Да делать было нечего, а как все начали подтягиваться за пару недель до учебы, то и нашел второкуров, кто этим заправляют. В колледже ведь учились всего два года до этого, так что в сентябре у них одна и та же маета — ищут среди первашей подходящий свежак. А время уходит, и чем дольше ищут нужных людей, тем сложнее потом всем заниматься. Они рады лишним рабочим ручкам. Я себя им зарекомендовал как блестящего ссыкуна в уши и привел уже кучу неплохих ребят. Но на тебя им наводки не давал... — Лео впал в задумчивость, возвращая нас в главный двор.
— Наверное, перестаралась с документами. И ты сюда попал благодаря письму?
— Естественно, такая халява не каждый год падает! Умом я не шибко вышел. Со следующего года они будут в сотни раз придирчивее к абитуриентам, зуб даю.
Как выяснилось впоследствии, у нас с Ричем примерно одинаковые ситуации с результатами экзаменов, и дорога лежала в средненькие заведения или хуже, либо пришлось бы отстегивать деньги в местечко получше, так что нам обоим несказанно повезло очутиться в Мелвью с грантом в придачу.
В кафетерии на этот раз было не так много людей, как вчера, так что Лео вскоре нашел ту самую клавишницу, о которой говорил. За то короткое время, что мы сновали по корпусу и двору, вспоминая координаты входа в столовую, я не успела набросать в голове образ новой участницы нашей группы и приготовилась ожидать чего угодно. Одно только прочно засело в мыслях: почему-то я была уверена на все двести, что она окажется такой же веселой и общительной, как Рич или Хейл.
— Эй, Рахманинова!
— Я просила не называть меня так, — смущенно отозвалась хрупкая девушка, когда мы подсели рядом, и убрала за уши русые длинные локоны, поправив следом вьющуюся челку. Пока она увлеченно копалась в тарелке, я с любопытством прикинула, какого интервала у пианистки размах пальцев, и так ли она хороша, как ее расписывали. Конечно, не мне судить, — я не отличалась выдающимися навыками и даже побаивалась предстоящего вечера. Вдруг мы с ребятами не сойдемся по уровню, и меня пошлют на все четыре стороны? Замена бы нашлась шустро.
— Она стесняется. Реально охрененно играет, тебе надо было видеть ее за роялем в хоровом классе!
Продолжая стеснять заливающуюся краской незнакомку, Рич только по ходу дела вспомнил, что забыл нас представить. Так в команде официально появилась наша сокурсница с редким именем Ивонн, казавшаяся полной противоположностью шилу в заднице, сидящему со мной. Скромная, молчаливая и плохо понимающая юмор, своим чистым образом Ив наталкивала на подозрения вроде «в тихом омуте...»
Дожидаясь занятия, мы провели оставшийся час в кафетерии, обсуждая варианты названий группы — этот вопрос мучал Лео больше прочих. Так и не придя ни к какой здравой версии, дискуссия свернула к другой животрепещущей теме — намечающееся выступление на хэллоуинском концерте. Каждый накидывал песни, какие счел подходящими для такого случая, но сильно мы этим не увлекались, ведь с нами не было Холдена. Когда мы собрались уходить, Рич напомнил Иви про репетицию и чуть было не завел новый виток в беседе, но я вовремя оттащила его и напомнила, что нам с ним еще искать кабинет. Радовало то, что грядущая лекция должна была состояться в том же корпусе, что и предыдущая, так что ориентироваться было проще. И ничего не предвещало беды, но за одним из поворотов я влетела прямиком в крепкую мужскую грудь и тут же бросилась в пылкие тысячи извинений, пока не услышала известный наизусть смех над собой и не подняла робко взгляд, чтобы встретиться с ожившим от улыбки, но таким же нездоровым лицом. Смеялся Даррен по-доброму и отошел в сторону, чтобы пропустить. За спиной послышалось немногословное «не опаздывай», окатившее дрожью в коленях.