And once we get there we could stay И когда мы доберемся, мы могли бы остаться
An old shaky house, our lives would be made В старом шатком домике, наши жизни будут прекрасны
And I don't know all the answers Я не знаю всех ответов на вопросы
But you look like December Но ты выглядишь как декабрь
There we could stay Мы могли бы остаться там
За спиной матрас явно прогнулся, и краем зрения я увидела, что Даррен не засыпает.
— Где это место, Фелис? — шепот щекочет шею, так что голос фальшивит, а пальцы — путаются в переборе. Я тщетно пытаюсь прийти в себя, но что связки, что руки еле подчиняются командам. Он сидит прямо за мной и гладит мои волосы.
I'm tired of fear Я устал от страха
Grasping for safe, familiar Хватаюсь за надежное и привычное
You are like me, oh, could we leave? Ты прямо как я, ох, может, уедем?
Чем заметнее начинает лихорадить меня, и чем больше слов в куплете забывается, тем распаленнее и ближе становится его дыхание. Уже не такое ровное и спокойное, как обычно. Голова тяжелеет, а глаза прикрывает нега, когда его ладони съезжают по моим плечам и останавливают игру.
Разве это не то, чего я так хотела? Но тело застывает, глупо дрожит, пока сердце насилу выдерживает происходящее. Не знаю, что сейчас громче — это биение без рассудка или напрасные старания усмирить легкие, что сбились окончательно. Не знаю, что хуже — невозможность развернуться к нему или парализующий страх от мыслей об этом. По-трезвому все не так просто, значит?
Даже лязг ключа в замочной скважине не развеял наваждение, которому поддались мы оба. Дверь была закрыта изнутри, нас не сразу потревожили. В это короткое мгновение теплые губы припали к затылку:
— Прости, — только и вымолвил Даррен, прежде чем отпрянуть и медленно подняться с кровати, выжидая, пока я не буду готова покинуть комнату. Стоило ему оторваться от меня, как оцепенение тут же спало. В глазах застреляло от резко включенного основного света. — Шейн говорил, что ушел на всю ночь, — этот милый румянец и виноватый взгляд преследовали под веками до самой нашей встречи на следующий день.
— Ничего, — отмахнулась я и кивнула в сторону щеколды, когда разлучник постучался раз в десятый. Он и так меня не взлюбил по неизвестным мне причинам, о которых я могла лишь догадываться, а после такого визита с моей стороны боюсь представить, что он зарядит своему другу.
— Кажется, я вам помешал, — ехидно разулыбался бывший одноклассничек и загородил проход. Не дожидаясь дальнейших подколок и обмена любезностями, я проскочила наружу и бросила на прощание невпопад:
— Взболтать, но не смешивать, сечешь?
Дверь захлопнулась с таким грохотом, что даже заставила обернуться и убедиться, не слетела ли та с петель.
Глава 17. Топляк
Знаешь, что самое стремное? Осознание того, что все, во что ты верил — абсолютная чушь.
— к/ф «500 дней лета»
Октябрь растаял наутро. На один день солнце вернулось в город, забрало все ветра и тучи, и даже мертвая листва притворилась зеленее. Сидеть взаперти в такой день — последнее, чего хочется. Преподаватели, видимо, тоже купились на такой погожий расклад, и занятия почти не ощущались.
Холден сказал в обед, что ему надо будет задержаться на последней паре, и он подойдет позже. Я знала, что Даррен придет, поэтому не стала дожидаться Хейла. Сперва я еще хотела повременить, из-за чего отказалась от предложения Мэйсона подвезти, но его сообщение «ты скоро?» окончательно подстегнуло сорваться с места. Быстро собраться все равно не получилось: то платье, что я подготовила накануне, оказалось безнадежно испорчено (отошел шов на молнии), так что Луне пришлось немного поиграть в стилиста и помочь мне с выбором наряда. Мы остановились на иссиня-черном варианте с декольте, сцепленным у верхушки металлической штангой, и многослойной практичной юбкой.
— Ты не думала о пирсинге?
— Что?
В ответ в зеркале сверкнуло серебро — проколотая уздечка на языке Нолы.
— Черт, а ты не показывала раньше!
— Это я так хотела подготовиться к полноценной «сережке», — разулыбалась соседка и приложила бусину, лежащую на столе, к моей брови. — Может, типа такого? Если что не так — зачешешь пробор на эту сторону, и видно не будет.
— Я... я подумаю.
Пирсинг? На моем лице? Да у меня даже татуировки нет, а тут — добровольное протыкание своей кожи, бр-р-р! Иногда я засматривалась в инстаграме на моделей с такими украшениями и не раз мысленно примеряла их образы на себя, но так и не смогла решиться на хоть какие-то микромодификации своего тела. Лекси и Джен за все время нашего знакомства успели забить добрую часть на ногах, руках и других частях тела, а я так и осталась чистым листочком. Наверное, останавливало то, что пока не находилось повода что-то в себе увековечить. Помню, когда мы только начали встречаться с Райаном и были по уши влюблены друг в друга, то хотели сделать парные наколки. К счастью, в тот день у салона выдался внеплановый выходной, а потом я приболела, и мы с тогдашним суженным благополучно забыли о безумной идее. Представляю, сколько бы я часов провела в кресле у мастера спустя месяцы, когда эту глупость пришлось бы сводить или забивать сверху чем-то еще. А пирсинг... ну, его хотя бы снять можно, да и зарастает, вроде как, быстро.