— Какой же ты ублюдок, Мэйсон. С каждым днем все хуже и хуже.
— Почему все, что я получаю от тебя все эти два года — это осуждение и указания, как мне жить?! — как же давно я ни на кого не кричал, черт. Я знаю, что из-за орущей музыки нашего разговора никто не слышит, и как с цепи срываюсь. — Хорош друг, ничего не скажешь!
— Ты же понимаешь, почему я это делаю.
Колотун узурпирует тело. Надо уехать.
— Я уже ничего не понимаю! Не лезь больше ни ко мне, ни к ней, — иду к скутеру, надеваю шлем и скрываю убогие слезы. Каждый раз это «не надо было сюда ехать» бьет поддых циркулярной, сколько бы мне это ни говорили. Будто бы дома меня ждало блестящее будущее, а здесь я себя прожигаю напрасно.
— Даррен, ты как ребенок, — уже спокойнее и тише говорит Шейн, пугаясь охватившей меня истерики. — Я ведь хотел как лучше...
Плакса.
— Так тебе лучше?! — нервный всхлип обрезает собственный крик, что разрывает уши. — А? — толкаю идущего следом «друга», не позволяя мешать мне. — Оставь меня, — оставьте меня все, пожалуйста.
— Даррен, черт возьми! Идиот, тебе нельзя за руль в таком состоянии, — пытается угнаться за мной, но я успеваю отъехать.
— Да мне вообще ничего нельзя в моем состоянии!
С тех пор, как я приехал в Мелвью, одно место заставляло возвращаться к нему многократно. Дорога случайно привела туда в первый же день, когда я отходил от Небраски. Август я планировал спокойно дожить дома и без происшествий уехать под конец лета, но Честейнам пришлось в срочном порядке приехать к нам снова. Одна мысль от встречи с Марлен стерла костяшки в кровь. Можно было бы уйти к Шейну, но его дом совсем близко, и толку от такого переезда ничтожно мало. Как трус и кретин, на следующий же день я уехал к дяде в другой город. Не то чтобы плохо провел там время, но для меня было важно закончить свое последнее лето перед колледжем так, а не в бегах от Марлен. Я ненавидел себя каждый день за эту глупость, но так и не смог пересилить загоняющий в тупик страх.
Сюда, на самую высокую точку обрыва, я приезжал всякий раз, когда хотел сбежать. Не знаю, от чего именно — от людей, цивилизации, жизни? В какую бы то ни было погоду океан всегда успокаивал. Все замирало, забирало суету, заливало бездну за курткой. И сейчас я опять совершал привычный побег.
Встаю за метр от самого края. Кажется, ветер подует чуть сильнее и унесет в воду. Я много раз примерялся, откуда лучше спрыгнуть, чтобы разбиться вероятнее. Меня это утешало. В итоге мне надоело заниматься расчетами, а прыгать на авось не хотелось. Или я просто боялся. Нет, я не хочу смерти по-настоящему. У меня есть еще незаконченные дела.
Я должен тебя отпустить, Фелис Блэквелл. Но не хочу. Я должен тебе все рассказать, но не могу. Я должен довериться хоть раз, но мне страшно. Может, я ничего и не должен вовсе? Я знаю, что Шейн прав. Мне надо отстать от тебя. Никого не трогать. Уехать домой... Нет.
Все будет в порядке. Все будет нормально. Все будет отлично. Ничего не будет.
В воде переливается багряный шлейф. Мне остается догадываться, что это, пока пятно расползается по глади, отравляя все живое под ней. Из леса позади шумно воспаряют птицы, кружат в небе и марают тенями бескрайнюю сангрию. Всего один глоток... проведем ли мы следующее лето вместе?
¹ Нант — город во Франции.
² Coquine — озорница, шалунья, в некотором плане с негативным окрасом.
³ к/ф «Не волнуйся, у меня все нормально» 2006 года.
Глава 19. Амбра
Ты рассказываешь мне проблему, мы пьем водку, проблемы нет.
— т/с «Молокососы»
от лица Фелис
— Блэ-э-эквелл! Ты чего там встала?
Чего я здесь встала? Лучше бы я и правда утопилась, исчезла, как отчетливо сейчас себе это вообразила. Даррен бы нашел мои останки на берегу, лужу крови на волнах. И даже глазом бы не моргнул. Я ведь кусок мяса, шлюшка на ночь, что-то там бренчащая на балалайке.
— Ты с ним не говорила, просто уехала? — Рич осторожно обнял меня, и я положила голову ему на плечо.
— Какая разница, Лео, — всхлипы перебивали здравый смысл, отбрасывали назад, в пучину страхов, возымевших надо всем верх.
Мной воспользовались как минимум потому, что я сама в это верила, и уже во вторую очередь то было по-настоящему (не)правдой. Со всеми мальчиками-на-месяц я боялась привязанности и серьезных чувств, но с Дарреном все было иначе. Жалко, аморально, неправильно — неважно. После этого разговора с Шейном я поняла, что не просто попалась в сети к Мэйсону, запуталась в них и теперь не могу выбраться. Леска вжилась второй кожей, и несмотря на весь испытываемый ужас я верила, что так легко одной обидой сердце не отделается, прежде чем успокоится. Я должна ненавидеть, проклинать, сыпать ругательства в его адрес. Заблокировать во всех соцсетях и в контактах, чтобы не получать ни звонков, ни сообщений (как будто очень хотелось).