Whatever you're thinking about О том же, что и ты
Tell me something that I won't forget Скажи мне то, что я не забуду
Не разлепляю слезящиеся глаза, потому что до потери рассудка страшно, если вдруг все это мне снится. Если все это — сон, который вот-вот ускользнет и забудется наутро. Пальцы пробегают по спине. То замирают, то тянутся дальше. Кажется, сейчас расплавятся без остатка. Я слушаю сперва размеренный ритм под ребрами, но с каждой новой строчкой он тревожится все больше.
Even if my heart stops beating Даже если мое сердце перестанет биться
You're the only thing I need with me Ты — единственное, что мне нужно рядом
Even if the Earth starts shaking Даже если начнется землетрясение
You're the only thing worth taking with me Ты — единственное, что стоит взять с собой
Ладони обвивают талию крепче, дыхание перехватывает. Пытаюсь сделать вид, что дышу ровно, но из раза в раз сбиваюсь, шумно выдыхая обжигающий воздух. Даррен склоняется и прижимает чуть сильнее к себе.
— Прости, что так вышло с Шейном. Он был не в себе. Мне жаль, что ты выслушивала все это, — немного отстраняется и смотрит прямо в глаза. — Мне так жаль, Фелис.
— Ты знаешь, что он мне говорил?
— Знаю. Ничего из этого не было правдой.
As long as I got you Пока ты есть у меня
I'm gonna be alright Я буду в порядке
As long as I got you, yeah Пока у меня есть ты, да
I'm not afraid to die Я не боюсь умереть
I'm alright Я в порядке
«Нахер ты ему не нужна. Он тебя придерживает для перепихона»
Ничего из этого не было правдой.
Ничего.
— Он сказал, что я чего-то не знаю.
— Спроси что угодно.
Что ты чувствуешь ко мне?
Песня подходит к концу, и я выхожу на балкон продышаться. Здесь холодно, но выступающие части корпуса по обе стороны защищают от шквального ветра. Даррен опускает на мои плечи пиджак. Теплая ткань согревает тело, окутывает ванилью и тем заменяет мне кислород. Руки опаляют шею и пробираются к локонам, возвращаются к ошейнику портупеи и ключицам.
— Я иногда забываюсь. Хочется думать, что все будет в порядке. И в итоге получается это. Я и в колледж не должен был ехать, — Мэйсон прекращает меня касаться и неторопливо отходит в сторону, так что я начинаю улавливать смысл сказанного лишь теперь. — И все это говорить тоже не должен.
Это то, о чем рассказывала Лекси? Тот разговор с Шейном весной?
— Можешь ничего не рассказывать, если не хочешь. Все нормально, — после этих слов наступает долгое молчание. Или же мне кажутся протекающие минуты такими тягучими, не знаю. Я так сосредотачиваюсь на гудении проезжающих вдалеке машин, что вздрагиваю от всякого послышавшегося вздоха.
— Когда мне было двенадцать, — вдруг начинает Даррен, — мы с семьей попали в страшный шторм на море. Я никогда в жизни такого не видел. Смотрел на грозу и озверевшие волны через окно нашей каюты. Когда небо в очередной раз озарили молнии, я подумал, что вот он, конец, — на этом моменте он еле слышно усмехается и заговаривает в разы медленнее. — Небосвод раскололся десятками вспышек. Но в итоге шторм затих, и проснулся я уже окруженный бескрайней спокойной синей гладью.
— Любой шторм однажды проходит, — пытаясь твердо сказать фразу, что кажется мне удачной, в итоге я произношу ее слишком тихо и неровно.
— Но не каждый из него выбирается. Позднее мы узнали, что пара рыбацких лодок не сумели вернуться, — говорит он, словно не обращая внимания на мой неуверенный тон.
Мне все равно, выберусь я или нет.
— Ты бы села в лодку, зная, что она утонет? — Мэйсон поворачивается ко мне и опускает взгляд, приготовившись внимательно слушать ответ.
Мне вспомнилась «Ребекка» Дафны Дюморье, что я начала читать дома две недели назад.
— Куда девалась лодка? Или это та самая, которая утонула?
— Да, лодка опрокинулась и затонула, а ее смыло за борт.
— Какого размера была эта лодка?
— Около трех тонн водоизмещением и имела еще каюту на палубе.
— Почему она опрокинулась?
— В заливе бывают шквальные ветры.
— Неужели никто не мог выйти в море ей навстречу и спасти?
— Никто не видел, как это произошло, никто не знал, что она в море.
— Но дома ведь кто-нибудь должен был знать, где она находится?
— Нет, она часто уплывала в море совершенно одна и возвращалась среди ночи, проводя время до утра у себя в коттедже.
Я не до конца прочла эту книгу и не знаю, зачем Ребекка выходила в море. Просто для развлечения она это делала, или в этом для нее был свой сакральный смысл. Я тоже не боюсь. Она не подозревала, когда будет ее последняя вылазка. Я тоже не знаю, когда все пойдет ко дну. И как героиня романа, я не могу думать об этом. Кажется, что может случиться плохого, когда бухта так красива, и на воде расходятся волны в лунном или солнечном свете? Я не хочу про это думать, не хочу. Можем мы забыть о том, что там в будущем, и жить сейчас?