— Ничего! Транспорт сюда придёт через трое наших суток! А с ним — конвой, ясно?! Что бы вы с нами не сделали — это выйдет чистый кайф по сравнению с тем, что с вами сделают наши, твари вы гадкие!
Мы переглянулись.
Я говорю:
— Кехотч, а мы, вообще-то, проживём тут эти трое гедонских суток? Такой толпой, а?
Он постучал лапой по пульту.
— Системы жизнеобеспечения работают. Регенерация тоже пашет. Надёжная техника, не похаешь… у сволочей… При восемнадцати-девятнадцати процентах кислорода мы бы и пять суток протянули. Только воды нет совсем… без воды плохо, а здешняя система очистки рассчитана на десять литров в сутки. Меньше, чем по литру на рыло, считая гедонцев, если их поить — плюс Посредник, которому, наверное, тоже надо… сухо. Не продумали они.
Истерик снова захихикал. А у седого сделалась такая мина — не сказать. Он бы лично полюбовался, как нас будут кромсать на части живьём. И остальные двое смотрели с бессильной ненавистью — зубы ныли от их взглядов. Честное слово, ребята, они были совсем отмороженные, гедонцы. Меня с души воротило — и я ничего не мог сделать с собой.
Гелиора не дала их убить — но они с наслаждением убили бы её. С настоящим наслаждением. Я не могу этого понять.
Эльдар скрестил руки на груди и смотрел в оптику, на Простор, загаженный обломками. А Нои сказал, хрустя пальцами:
— А зачем их поить?..
И Гелиора прощебетала:
— Чтобы не стать на них похожими.
Никто не спорил. Мы начали всё отлаживать и проверять оружие. Гедонцы сбились в кучу и смотрели на нас, как загнанные. Один, нестарый мужик, посерьёзнее прочих — до сих пор не орал и не визжал, самый адекватный крендель — спросил Эльдара, негромко:
— На что вы надеетесь-то?
Эльдар ему улыбнулся, как шиянская кинозвезда на рекламном плакате:
— На драчку, сударь! Думаете, мы ваших палачей будем ждать, раскинувшись, как дама полусвета? Связи-то нет, ваши будут не в курсе, что у нас тут творится. Пришвартуются к обломку, войдут — а тут су-урприз!
Седоватый сжал кулаки, истерик скрипнул зубами — зато мохнарики хрюкнули, представив Эльдара, который ждёт с бластером, как дама полусвета, и Гелиора захлопала в ладоши, а Снурри хлопнул Эльдара по спине.
— Если выйдет, — говорит, — отбудем отсюда на гедонском транспорте. Кто-то ведь должен оплатить нам убытки?.. — и вдруг резко погрустнел. Вспомнил навигатора.
И Нои сказал:
— Всё будет хорошо. Можно даже уложить девочку с её Посредником в анабиозную камеру. Чтобы было безопаснее.
— Я уже пробовал оставить её на своём борту, чтобы было безопаснее, — говорю. — Фальшивая безопасность.
Гелиора согласилась. Защебетала, что Посреднику, когда он растит зародышей, своих или чиеолийцев, вредно впадать в анабиоз — а Посредник тыкался башкой ей в колени, будто всё понимал. Мы сняли с него шлем — и мохнарики стали чесать его за помпоном на макушке, как чиеолийцы, а Эльдар набрался храбрости и почесал под челюстью. Гедонцы за этим следили дикими глазами, а Посредник блаженствовал.
Время шло страшно медленно. Мы сидели на полу и в креслах и чувствовали, как от нашего дыхания греется регенерированный воздух в маленьком помещении. Эта живопырка, в которой мы всё оказались, не была рассчитана на такую ораву. Она была рассчитана на пятерых управляющих станцией инженеров — те четверо, что выжили, были именно они самые. Эти инженеры, похоже, в экстремальной ситуации должны были мочить своих вместе с чужими — лишь бы уничтожить стратегическое сырьё. Чтобы врагу не досталось.
То есть, гедонцы были, конечно, двуногие и без перьев, но, по-моему, не очень-то люди. Чиеолийцы со всеми их закидонами мне казались больше людьми — и, похоже, мои товарищи тоже так думали в последнее время.
Ждать нестерпимо, даже говорить тяжело — всё время думаешь, что через трое гедонских суток тут будет мясорубка. А с нами Гелиора и Посредник — и нет никаких шансов, что гедонцы их пожалеют, скорей, наоборот.
Посредник вставал на заднюю пару лапок, а переднюю пару клал мне на колени. Ему, наверное, пожевать хотелось — а мне и дать было нечего. Сердце кровью обливалось, честное слово, ребята. Вот тогда, в том обломке, в компании гедонцев, перед дракой — я наладил с Посредником настоящий контакт. Я начал его чувствовать, а через него — и Гелиору. И я чувствовал, что ей не страшно.
Она нам, людям-нелюдям, доверяла.
Гедонские сутки — подлиннее стандартных. К концу первого дня нас всех, включая наших милых хозяев, жажда мучила нещадно — воздух был страшно сухой. Эти десять литров воды в очистителе — мёртвому припарки. Я, Кехотч и мохнарики — мы собрали всю свою воду вместе и отдали Гелиоре и Посреднику, но дивная моя подруга только головой качнула.