Замок громко треснул, и дверь с шумом отворилась.
Шаги стихли. Я затаил дыхание.
— Есть тут кто-нибудь? — донесся голос из коридора.
Уг-гу.
Уборщик услышал меня. Я испуганно огляделся, в поисках убежища. В комнате был шкаф, стойка медсестры и кушетка для больных детей. Мог ли я под ней спрятаться? Нет. Меня будет видно из двери.
Шаги возобновились. Но теперь они стали медленнее. Уборщик понял, что что-то случилось. Я слышал, как он открыл дверь.
— Э-эй? — произнёс он. — Кто здесь? Я знаю, что ты здесь.
Я сунул отвертку в карман и открыл шкафчик. Она была там. Что-то вроде шприца, которым делают прививки. Она была в пластиковом пакете с надписью «Сыворотка Лазаря». Я взял ее и закрыл шкаф. Если внимательно присмотреться, можно было заметить, что замок на шкафчике сломан. Мне оставалось лишь надеяться, что уборщик не будет приглядываться внимательно.
Он уже почти зашел. Мне нужно найти, где спрятаться. А спрятаться было негде. Но я все же нашел место. Я спрятался за дверь.
Через мгновение уборщик открыл дверь. Он оглядел темную комнату. Я затаил дыхание. Нас разделяла лишь входная дверь.
В кабинет проникал свет из коридора. Дверь шкафчика слегка приоткрылась. Если он заметит это, все пропало.
Казалось, я простоял там годы. Он понял, что-то не так. Он что-то слышал, но не знал, что именно. Каждую секунду я ждал, что он заметит, что шкафчик взломан.
Но он не заметил. Он вышел из комнаты и закрыл дверь.
Я облегченно вздохнул. Его шаги удалялись. Я достал из кармана шприц с сывороткой и поглядел на него. Улыбка просияла на моем лице.
— Это все для тебя, Сэди, — произнёс я.
Глава 10. Соглашения
Я встретился с Дэвидом за воротами школы. Мы пошли назад к Кладбищу, стараясь держаться закоулками. Гулять в темноте очень опасно для Бледных. Нужно держать ухо востро, чтобы не попадаться нормальным детям. Если они нас поймают — непременно побьют. Как я когда-то.
Дэвид молчал.
— В чем дело? — спросил я.
Он пожал плечами.
— Ты не должен винить себя за то, что убежал, — напомнил я. — Я говорил тебе, помнишь?
— Нет, не то, — произнёс он. Он пнул носком ботинка по земле. — Зачем тебе Сыворотка Лазаря?
— Не могу рассказать, — ответил я. — Ты должен мне доверять.
— Я не идиот, — проговорил он. — Ты приготовил ее для Сэди, так ведь? Ты хочешь превратить ее в Бледную.
Я промолчал.
— Это не правильно, — промолвил он.
– Я сам могу тебе сказать, что правильно, а что нет! — резко ответил я. — Она вернула меня к «жизни», а потом сама же и бросила! Оставила меня таким! Бледным!
— Быть Бледным не так уж и плохо, — сказал Дэвид. — Конечно, это не так легко. Но разве лучше быть мертвым?
Неделю назад на такой вопрос я ответил «да». А теперь я уже не был так уверен. Мне начал нравиться Дэвид и его друзья. Они были такие же, как другие дети. Только мертвые.
— Послушай, — произнёс я. — Эта девушка любила меня.
И… я запнулся. Было нелегко признать это.
— Думаю, я тоже любил ее. Мы собирались быть вместе.
Я поднял шприц с сывороткой.
— Я хочу сделать ее такой же, как мы.
Дэвид печально взглянул на меня.
— Я больше не буду просить тебя о помощи, — сказал я. — И не пытайся остановить меня.
Дэвид молчал весь остаток пути. Мы расстались у границы Кладбища. Он пошел домой. Я боялся, что он расскажет о моем плане отцу. Но вряд ли он решится. Он не из болтунов.
В кармане я нащупал несколько монет, которые подобрал у дороги. Потом пошел искать телефонную будку. Я знал номер Сэди наизусть.
— Алло? — ответил ее голос. Я чуть не заплакал, услышав ее.
— Привет, Сэди, — сказал я. — Это я.
Я слышал, как она вздохнула.
— Джед? — спросила она.
— Точно, — ответил я.
Казалось, она не знала, что сказать.
— Как дела? — наконец спросила она.
— На самом деле, не очень, — ответил я. — Я убежал из дома. Теперь на Кладбище. Сплю на полу в чьем-то доме. А как ты?
Она всхлипнула. Мне очень не нравилось, когда она плачет.
— Прости меня, Джед. Это просто… Просто когда я увидела тебя в школе… Вместе с теми людьми… Ты понимаешь, да?
— Да. Я понимаю.
— Когда я слышу твой голос в телефонной трубке, мне кажется, что ты снова жив. Тот, прежний Джед. Не Бледный.
— Но я и есть тот самый Джед, — сказал я. — Хоть и Бледный.
На том конце провода повисло молчание. Мы оба знали, что ей трудно говорить. Бледные и нормальные не могут быть вместе.