Клемт одобрительно хмыкнул:
— Не боится. Либо очень хорош, либо очень туп.
Демон соскользнул со своего высокого стула — намерения ясны, — и я шагнула назад, в лей-линию; волосы тут же запутало в разболтанной магии.
— Сойдёмся на «туп», — сказала я.
Демон потянулся ко мне, но было поздно — я исчезла, вволю заставив себя стать реальной. На этот раз переход прошёл без шва, и я моргнула, пытаясь что-нибудь увидеть в кромешной темноте хранилища Каламака. Вонь жжёного янтаря слетела с меня, я повела руками в воздухе, выискивая стену или стеллаж. С открытыми глазами или с закрытыми — разница нулевая.
— Visio deli! — взвизгнул высокий голос, и я присела, щурясь: вспыхнул ослепительный шар, летя прямо в меня. Попади — и меня на время ослепит.
— Rhombus! — парировала я, съёживаясь, когда сияющая сфера врезалась в мой защитный круг. — Элис, это я! Я! Демоны сами не переходят. Их нужно призывать. Да чтоб тебя обратно к Повороту! Что ты тут делаешь? Ты должна была держать нам выход открыт!
Второй атаки не последовало, и я выглянула из-за плетущихся, щёлкающих и потрескивающих световых сил. Lenio cinis, подумала я, заметив Элис, когда мой световой шар вспыхнул в темноте. Она наполовину пряталась за стеллажом, одновременно напуганная и упрямая. Боз и Клемт, не сомневаюсь, смотрели на всё это своим вторым зрением и ржали до слёз — я же знаю демонов.
— Рейчел? — Элис подозрительно прищурилась на меня, и я изобразила жест «ну?» — наши энергии погасили друг друга, я опустила круг. — Куда ты, туда и я!
Я уже не понимала, что творится в зале, провела рукой по взъерошенным волосам — вот бы Дженкс был здесь, пригладил бы.
— Элис, ты худший напарник из всех, с кем мне приходилось работать. Как, чёрт возьми, мы узнаем, что происходит по ту сторону стены? Если они выключат резонатор, мы тут застрянем. Ради этого я тебя и привела!
— Тогда иди и смотри. Амулет найду я, — сказала она, сотворив свой собственный свет — яркий, слепящий. Явно синапсы в порядке. Два дня? Пыльца пикси мне на задницу.
— Вон, — кивнула я на стену. — Делай то, для чего пришла.
— Через Безвременье? А ты возьмёшь, что нужно, и бросишь меня? Даже не надейся. — Элис продолжала разглядывать полку древних эльфийских книг. — Там демоны. В прошлый раз я еле ушла.
А теперь вернуться будет ещё труднее. Хуже того — кроме как стукнуть её по голове и перетащить через стену самой, принудить я её не могла.
— О боже! — выдохнула она, тянусь к книге. — Откуда у него это?
— Не трогай! — крикнула я, и она отдёрнула руку. — На них висят защитные чары.
— Всё это незаконно, — обиделась она.
— Потому и лежит в его хранилище. И запретили их лишь потому, что они людям не по нутру. — Я обошла стеллаж с эльфийским порно, которое заманило меня сюда в первый раз, и направилась к вмонтированным в стену выдвижным ящикам без замков. — Знание не бывает «правильным» или «неправильным». Важно, как — и используешь ли — его. — Я покосилась на неё и нахмурилась, когда она снова потянулась. — Я сказала — не трогай. Хочешь, чтобы служба безопасности Трента вышла на нас?
Скривившись, она отняла руку.
— Я думала, у нас последний экземпляр, — прошептала, жадно уставившись. — В нашем не хватает страниц.
Я выдвинула ящик и удовлетворённо протянула «ммм»: внутри в своих поролоновых гнёздах лежали древние металлические обруч-амулеты, почти все — с родной булавкой-активацией.
— Всё на той полке на проводах. Если будешь паинькой, может, уговорю Трента показать свою библиотеку, когда вернёмся домой, — сказала я, хотя сомневалась: ковен уже показал свои загребущие лапки.
— Нужный амулет наверняка здесь, — добавила я и прошептала: Abundans cautela non nocet — проверить на ловушки. Над ящиком легла дымка золота и чёрного, но ничего не вспыхнуло предупреждением: пут не было. Все они «мёртвые». Здесь их держали только из-за контроля температуры и влажности. Ну и потому, что гравировка на обручах древняя.
— Как только найду нужный — сматываемся, — сказала я, беря первый и читая инвокацию. Металл был совершенно мёртв и холоден, я щурилась на выцветшие буквы. Не то. Но вещь — потрясающая: скрученный круг металла даже сохранил исходную булавку-вызов. Делало его дороже — как игрушка в коробке. Ценность — потому что мы её придаём. Полезности — ноль.
Хорошо, что мне уже удавалось прясть пустяки в золото.