Я одёрнула себя:
— Хватит, Рейчел, — сказала я, собираясь и поднимаясь на ноги. Я была в коробке. Я уже бывала в коробках. Если сюда поступает воздух, значит, есть и выход — скелет в мантии не в счёт.
Потолок нависал всего в нескольких футах над головой; я потянулась и коснулась его, чтобы убедиться, что он настоящий. Камень тёплый под пальцами. Пожалуй, я ближе к поверхности, чем подумала сперва. У меня есть доступ к линии. Я не беспомощна. Откуда-то идёт воздух.
— Держись, Элис. Я иду.
Медленно я стала втягивать в себя энергию лей-линии, собирать её, прясть в тугой ком. Искрясь, она собралась в моём ци, и я подняла руки над головой, вдавливая энергию в ладони, пока те не вспыхнули нереальным золотом и красным, а по ним не побежали ленточки чёрной копоти. Я сейчас же вырвусь отсюда. Тритон сделает для Ника новую тюремную яму.
— Celero dilatare! — крикнула я, заставляя крохотный пузырь воздуха расшириться.
Он ударился о потолок и, отскочив, врезался в меня с силой поезда.
Меня швырнуло в каменную стену, руки и ноги разъехались. Простонав, я сползла на пол, сжимая плечо. Мой свет погас, и я силой воли вернула его.
— Ай, — прошептала я, садясь; от моего движения зазвенела куча костей и шёлка. Её прижало к стене вместе со мной, и я ощутила укол вины. Кто бы это ни был, он, вероятно, не заслужил умереть здесь от обезвоживания.
— Прости, — сказала я, чувствуя, как поднимается нелепое чувство товарищества, пока отползала в сторону. У меня болела голова, я придерживала её ладонью и заставляла комнату перестать вращаться. Грудь стиснула горечь, и я опустила лоб на колени. Элис была права. Глупо было думать, что я смогу ввалиться в Безвременье и договориться с Тритон. Трент, может, и убил бы меня за попытку украсть у него, но хотя бы дал бы шанс. Тритон же была переменчива и непредсказуема. Она действовала инстинктом, а я прошлась по нему катком. Я так старалась доказать Элис, что знаю, что делаю, что доказала обратное — даже если она и без того не облегчала ситуацию.
Но как бы моя гордыня ни превращалась в пасту под каблуком Тритон, отсюда надо выбираться. Кистен томится под библиотекой. Спасти его я не могла, но надеялась, что смогу хотя бы попрощаться, когда он уйдёт. Теперь и этого не будет, — я заморгала, прогоняя внезапные слёзы.
— Браво, Рейчел, — прошептала я, сжав горло. Я и раньше влезала в передряги, думая, что со всем, чему научилась, справлюсь, но этого оказалось мало. Мне нужны друзья. Я никогда отсюда не выберусь. Я сдохну в этой захудалой дыре в земле, а Ник найдёт мои кости рядом с Фредом.
— Прости, Элис, — прошептала я, понимая, что и ей нет пути назад. Я больше никогда не увижу Айви или Дженкса, не увижу Трента, не коснусь его лица, не почувствую его силу, его мягкость, его любовь.
Я всхлипнула, крутанув на пальце подаренное им кольцо, предаваясь жалости к себе. Всё равно делать больше нечего. Я рисковала всем ради чего? Потому что боялась Ковена? Потому что не могла оставить Цинци на произвол судьбы? Из-за гордыни?
И я выдохнула: боль в груди отпускала. Нет, я рисковала всем не потому, что хотела обойти Ковен и не отвечать за тёмное проклятие, которым причинила боль. Я пришла сюда не ускользать от удавки Ковена, а чтобы найти чёртово зеркало Атлантов и снять проклятие с Брэда. Это освободит меня от Ковена — простая справедливость.
Но застряла я всё равно из-за собственной гордыни.
— Сын мшистой тряпки, пикси тебя побери, троллья какашечная пародия на демона! — крикнула я, слыша, как мой голос ударяется о гладкие стены и пол.
Может, если сделать себя похожей на Фреда, Тритон вышвырнет меня вместе с мусором, подумала я. У Тритон была моя сумка со всем, что в ней. Кроме доступа к линии, у меня оставались только чары транспозиции. И — моя голова на плечах.
Поморщившись, я поднялась. Может, это вроде комнаты-квеста: найду выход — стану достойной быть её фамильяром. Я тут уже добрых десять минут. Воздух не застаивается. Значит, есть обмен.
Осторожнее, я двинулась исследовать, обходя останки Фреда: сперва провела ладонью по стенам, затем по потолку, ища выход. Ни всполоха магии, ни намёка на свежий воздух. Стены идеальные, будто я в пузыре, а камень — лишь иллюзия, как голографический отсек в фантастическом кино.
Как морок, прикинула я. Плотно сжав губы, нащупала камень транспозиции и глянула сквозь него. Дюйм за дюймом я прошла стены, пол и потолок, втягивая воздух в лёгкие мучительно медленно, выискивая более резкий запах жжёной амбры, пока — рывком — не нашла. Там, в потолке, под моими ощупывающими пальцами теплилась кружевная сеточка силы, светящаяся с шелковистой чёрной прожилкой. Это явно что-то прикрывало.