Но, заглянув в зеркало заднего вида, я увидела: Скотта оплела зелёная вспышка — он смотрел нам вслед. У меня внутри всё обмякло.
— Я разберусь! — крикнула Элис, опускаясь на колени в кузове.
— Нет-нет-нет! — заорала я, и тут же поморщилась: она выкрикнула что-то, и весь грузовик словно дрогнул. Сила взорвалась у неё из ладоней, я пискнула, вцепившись в руль, когда машину толкнуло вперёд. В зеркале я видела, как здания трескаются: в них врезался огромный шар энергии, окна разлетелись, стены вогнулись внутрь, очертив идеальную дугу круга.
Мы выскочили на улицу. Позади Скотт медленно поднялся, держась за голову.
— Не помню, чтобы такое случалось два года назад! — заорала я сквозь ветер. В животе неприятно закружилось, будто внутри пошла карусель.
Элис подтянулась к маленькому окошку между кабиной и кузовом, одной рукой держась за борт, другой — поддерживая возбужденную, каркающую ворону.
— Может, свалят на твоего демона, — сказала она, втискиваясь к окну и пытаясь успокоить птицу.
Может…
— Эй, э… тут лимит скорости двадцать пять, — добавила она, и я сбросила газ. Хотя, по правде, манера людей вилять туда-сюда, как на Indy 500, для Цинци — обычное дело.
— Прости. — Я метнулась взглядом от неё к дороге и обратно. Она устала, но была воодушевлена. Прямо как я, когда выплывала из какой-нибудь глупости живой. И это, по-твоему, лучше, чем Трент — чем именно?
Сирены были в двух кварталах, но это было и на два квартала слишком близко, и я нащупала амулет Тритона. A priori, — подумала я, глядя сквозь камень на проезжающий пикап, блестящий в утреннем свете. A posteriori, — мелькнуло, когда я окинула взглядом наш грузовик. Продув отверстие, я ощутила, как энергия лей-линии покалывает меня изнутри, и дрожащим голосом завершила чары: Omnia mutantur.
Облегчение ударило в голову, когда энергетическая дымка прошла по кузову и взъерошила мне волосы. Мотор икнул, потом взревел, и мы выскочили на скоростную. Я оглянулась — и снова смогла дышать, не увидев ни синих, ни золотых огней.
Слишком близко. Слишком. Айви, я больше никогда не буду смеяться над твоими планами.
— Кто хорошая ворона? Ты хорошая! — напевно приговаривала Элис, унимая птицу. — А я думала, ты завёл себе подружку, пока я была в лагере. А ты здесь был, помогал мне.
Я вдохнула, чтобы возразить, и выдохнула. Может, он и правда был здесь. Как мне вообще это узнать?
— Эй… Спасибо, что Слик выручил нас там. Но ты можешь заставить его уйти? — пришлось почти кричать.
Пальцы, ласкавшие птицу, замедлились. На лице Элис проступила тяжёлая нежность; упершись ногами, она устроилась поудобнее и погладила ворону до блаженного урчания.
— Сомневаюсь.
Я крепче сжала руль.
— Хотя бы не тяни лей-линию через него, ладно?
Элис пожала плечами, глядя куда угодно, только не на меня:
— Пока мы остаёмся наверху. Можем притормозить, чтобы я перебралась вперёд? Не думаю, что нас преследуют.
— Предложу лучше, — сказала я, щёлкнув поворотником и уходя на ближайший съезд. — «Burger Daddy». Угощаю.
Денег почти не осталось, но, наверное, хватит.
Элис покосилась на тело между нами, наполовину сползшее на пол.
— А он?
Скорость упала, её стало слышнее; воздух дрожал в лёгких, пока я, остановившись у знака «Стоп», перетягивала сумку на сиденье.
— С ним всё будет нормально. Он уже мёртв, а если я срочно не поем, то составлю ему компанию.
Она рассмеялась, пока я мягко тронулась, не сводя глаз с кричащей вывески кварталах в двух впереди. Оставалось лишь восстановить те древние чары лей-линии.
Чёрт. Похоже, у нас получилось.
Глава 29
К несчастью, Burger Daddy был закрыт: два дня назад Ал разнёс магистральный водопровод. Зато Waffle House работал — пусть и с урезанным меню. Мы с птицей Элис сидели за угловым столиком; узор на пластике Formica давно стёрся в мутную дымку хлорки и времени. Солнце уже поднялось высоко, и движение на улицах удивляло оживлённостью: всего несколько ночей назад Ал терроризировал жителей Цинци. Над городом висело чувство ожидания, словно кто-то долго не решался выдохнуть: демона сослали в Безвременье, Пискари объявили дважды мёртвым, и образовался вакуум власти, который предстояло заполнить Ринну Кормелю. Насколько всё может быть плохо, если Waffle House до сих пор открыт?
Наш одолженный, прикрытый иллюзией грузовик стоял снаружи. Джонни — на заднем сиденье, под брезентом. Даже если бы его заметили, вряд ли кто-то сказал бы хоть слово. Не в Низинах.