— Ты выглядишь как бариста из кофейни. Доставка.
— Ты сперла чей-то кофе… нет, кофе четырёх человек ради поддержания иллюзии? — меня тянуло обернуться, но я удержалась.
— Я не крала. Я купила, — смутилась она. — Если бы ты не стала копировать её образ, я попросила бы тебя сделать это ради меня.
Купила? Я фыркнула:
— Осторожнее, Элис. Так и совесть недалеко вырастить.
— Замолчи, — пробурчала она, а я ухмыльнулась шире.
— Не слушай. Ход умный. — Я запнулась. — Если я бариста, то ты кто?
— Я случайность, завернутая в ошибку и обсыпанная щепоткой везения.
— Точное определение. — Мы быстро поднялись по служебной лестнице. Слика я не видела, но была уверена, её фамильяр где-то рядом. Нагло, как ни в чём не бывало, вошли через главный вход. На нас никто не глянул. Было позднее послеобеденное время; в высоченном холле люди входили и выходили в умеренном потоке.
— Лестница, — сказала я, глядя на противопожарную дверь. Элис кивнула, прикрыла за мной — и мы оказались в гулкой лестничной клетке; дверь с грохотом захлопнулась.
Я вдохнула, кожа загудела: я сдёрнула полные охапки силы с лей-линии и намотала их в своё ци.
— В порядке?
Я взглянула на Элис, удивляясь, как за каких-то три дня мы прошли путь от противников до напарниц. Она мне нравилась, но дома её ждала одна боль. Ей казалось, примет решение — и остальное подтянется. Я знала лучше.
— А… звонила мама, — наконец сказала я, и её лицо скривилось от сочувствия.
— Ай. И как?
Она не знала, что зеркало нужно ей не меньше, чем мне: только сняв проклятие Брэда, она убережёт меня от Алькатраса и удержит руководство Ковеном. Доверившись мне, она рисковала карьерой.
— Примерно, как ты и ожидаешь, — отшутилась я, и Элис хмыкнула, почти подпрыгивая, пока плечом не врезалась в тяжёлую площадочную дверь, сдвигая её.
Коридор встретил привычной прохладной пустотой, и запах кофе стал сильнее.
— Тот же план, что и вчера?
— Я на лей-линии. Пойду первой. Береги силы.
— Ладно. Постарайся ничего не сломать.
Она положила ладонь на дверь, улыбка стала озорной:
— Завышенные ожидания редко делают жизнь счастливой.
Я, зажмурившись на долю секунды, кивнула ей: действуй. Желания у неё хватало, и после всего, что я видела, сомнений не было — «тяжёлую работу» она потянет. А вот у меня внутри всё скрутило. Я собиралась кремировать совершенно чужого человека — лишить его родных последней точки. Меня это грызло.
Рейчел, сначала продумай план, а потом ввязывайся.
Элис тем временем решительно протолкнулась через распашные двери — готовая сделать всё, что я скажу, если это вернёт её домой. Боже. Женщина побывала в Безвременье, поспорила с демоном, ночевала в библиотечном подвале и украла тело. Почему она теперь доверяет мне — не знаю.
Я, напрягшись, вслушалась в её шаги по продезинфицированной плитке… и — тишина.
Дёрнулась, когда дверь приоткрылась и она высунула голову:
— Здесь никого. И в самой морге — тоже.
— Хм. — Я вошла следом, замедляясь у каталок с заблокированными колёсами и аккуратно сложенным пледом для приличия. Включив все чувства, поставила кофе на захламлённый стол и тронула кресло. Тёплое. Я нахмурилась.
— И сзади пусто? — прошептала я, надеясь, что мы не подставили Айсмена.
— Ключ, — сказала Элис, и я сняла с крючка на стене голую куклу.
— Мне это не нравится, — пробормотала я, выдвигая верхний ящик, пока не нашла большой ключ от печи. Элис ждала у вторых двустворчатых дверей, и мы вместе продавили их. Шум вентиляторов и запах дезинфицирующих средств усилились, когда мы оглядели помещение. — Никогда не видела морг без дежурного. Здесь нежить на самовосстановлении. А если кто-то проснётся?
Элис взмахнула руками, шагая меж рядов ящиков, от неё веяло почти беспечностью:
— Ты говорила, Кистена кремировали до опознания. Освободить зал — только на руку, верно? — У конца длинного помещения она повернулась. — Чисто. Никого не чувствую.
— Да, но я всё это время исходила из того, что это мы их разогнали, — сорвался вздох. Она одна могла подключаться к лей-линии. Бросив последний взгляд на пустую стойку ресепшена, я позволила двери за собой закрыться. — Делаем, — сказала я, пока Элис подпрыгивала к двери печи и набирала код.
— Чисто, — отозвалась она, приоткрыв.
Чисто, сказала она, а ощущалось совсем не так. Неспокойно двигаясь вдоль «по-настоящему мёртвой» стороны, я искала имя Кистена. Сердце подскочило, когда нашла «К. ФЕЛПС», и я опустила сумку, подтащила куклу с прицепленным ключом, чтобы отпереть ящик. Неплохо бы одеть эту штуку, подумала я, глядя, как кукла Кусь-меня-Бетти висит вверх ногами — ключ пристёгнут к её ступне в замке.