— Ты ведущая лишь потому, что мы тебя выбрали, — сказал Скотт, и у меня сжалось сердце, когда Элис поняла, куда он клонит. — И мы можем проголосовать, чтобы снять тебя.
Вот оно — и я поморщилась, видя, как Элис бледнеет: я оказалась права.
Ковен пришёл в движение: четвёрка отступила на шаг, губы зашептали латынь, пальцы переплелись в общем плетении. Элис уставилась на них, поражённая предательством, но я не удивилась. Они вышвырнут её, лишь бы получить своё. Отчаявшись, я посмотрела на сдержанную ярость Ала — он выразительно кивнул на близкую линию. Бис взмыл в воздух, Дженкс с ним, а я всё равно качнула головой, понимая, почему Ал хочет, чтобы я ушла. Он знал: ковен будет врать, хитрить и воровать, чтобы заковать меня в цепи — как эльфы когда-то заковали демонов.
— Элис Эмберс? — Магия оплела руки Скотта, остальные поддавали: Орион уверенно, Яз решительно, Адан — слишком напуган, чтобы возразить. — Большинство считает, что вы скомпрометированы, и постановляет…
— Да чтоб тебя, Скотт! — перекрыла его Элис. — Ты можешь…
Слаженно, как один, ведьмы бросили сеть. Элис вскрикнула, подняла защитный круг и метнула Слика в небо.
— Довольно! — произнёс Кистен, вырываясь из рук Айви; с быстротой нежити он отвесил Скотту оплеуху, швырнув того в Ориона, и уложил обоих. Сеть мигнула и погасла.
— Кистен! Полегче! — я рванулась вперёд и дёрнулась, когда Айви схватила меня за руку. Он был свежей нежитью. Он не рассчитает силу. — Они просто… боятся!
Кажется, он понял: одним щелчком выключателя стал настоящей нежитью — и по моей ауре прошёл ледяной вал, когда полная мощь его природы плеснула надо мной, сплетая притяжение и угрозу в сладкое обещание экстаза.
Айви тоже ощутила этот зов — и отдёрнулась от меня, глаза стремительно потемнели.
Скотт поднялся, десятилетний мальчишка в нём прятался под кругом, в то время как на него навалилось все очарование и мощь нежити. У меня защекотало шею, и я задержала дыхание, ненавидя, что Трент и весь ковен видят связь, что всё ещё тянется между мной и Кистеном. У Биса прижались уши, Дженкс сидел у него в ладонях — пикси было тяжело летать. Айви горела, ладони сцеплены — она знала. Хоть он и новорождённый, Кистен уже опасная нежить. Констанс будет в безопасности. Беспокоиться надо о нас.
— Ладно, давайте сделаем шаг назад, — сказала Элис — и её почти не услышали.
— Теперь я знаю тебя, — провозгласил Кистен, и Скотт с остальными поднялись, круг гудел над их головами. — Оставь Рейчел в покое — иначе я найду тебя.
— У тебя нет силы, вампир, — оскалился Скотт. — Semper frigido!
— Нет! — крикнула я, когда его заклинание разорвалось сквозь круг, набирая мощь на пути к Кистену. Я уже видела такое. Оно разнесёт его, как битый лёд.
— Кистен! — воскликнула Айви, а я дёрнула линию — и она запела во мне.
— Rhombus! — выкрикнула я и опустила круг не на Скотта, а на Кистена.
Вампир резко остановился, и первое, что мелькнуло в его взгляде, — предательство. Меня резануло.
А потом проклятие Скотта ударило в мой круг, и кровь будто рассыпалась на осколки. Я повалилась на колено, задыхаясь, когда Трент рванулся поймать меня. Его ладони были как раскалённые кинжалы, и меня трясло, пока я собирала себя обратно, чтобы не развалиться. Со влажным треском я перехватила проклятие Скотта, сделав его своим.
Я с облегчением осела — магия ушла в землю, свернувшись цветными завитками.
— Скотт, прекрати! — крикнула Элис, её голос звучал так, будто долетал с другого конца света. — Нам нужно обговорить это, а не швыряться чарами!
Я подняла голову и, опираясь на ладонь Трента, встала. Ковен таращился на меня, но смотрела я на Кистена. Проклятие Скотта я перехватила, и мой пузырь застыл плоскими оранжево-алыми слоями — та самая аура, делающая круг прекрасным, словно стоп-кадр северного сияния.
— Ты заморозил её круг? — на лбу Ала пролегла обеспокоенная складка. — И это ты называешь законным? — Он повернулся ко мне. — Сними.
Но я понимала: ещё рано. Внутри было недостаточно тепло, меня била дрожь, и только когда Бис опустился мне на плечо, от него пошло мягкое тепло. Кистен стоял внутри моего круга и пальцем, точно по запотевшему стеклу, вывел: «Оставь Рейчел в покое, иначе я тебя найду».
— Ты в порядке? — спросил Бис; его тепло, наконец, пробилось до самой сердцевины. Я же могла только пялиться на слова — они бледнели, поверхность моего круга начинала мерцать, душа согревалась, а аура снова становилась текучей и стирала надпись Кистена, как солнце стирает иней.