— Рейчел? — позвал Бис, когда вокруг загудели голоса. Лицо у меня опустело, круг стал податливым, и слова Кистена исчезли. Исчезли настоящие слова — как тогда, когда Тритон дыхнула на стол.
Я сняла круг и вздрогнула: холодная энергия рванула через меня обратно в лей-линию. Оцепенев, повернулась к Элис — она вся была в попытке переубедить своих. Я нашла зеркало. Это было не стекло, не металл и вовсе не что-то блестящее. Зеркало Атлантов — это слова, задуманные как преходящие, — мощные, но мимолётные, словно сами атланты.
— Я нашла зеркало, — прошептала я, и крылья Биса раскрылись. — Я нашла зеркало! — крикнула уже во весь голос, и раскалённые споры стихли.
— Где оно? — свечение на руках Элис дрогнуло, когда она встала напротив Скотта.
Я покачала головой: тайну выдавать не собиралась.
— Нашла, — сказала я, и Ал глянул на меня поверх очков с голубыми стёклами. — То есть теперь я знаю, что это такое. Разобралась. — Пульс участился, когда я посмотрела на Кистена. — Я могу снять проклятие с Брэда.
Рука в руке Трента снова задрожала — но уже от облегчения. Я могла расколдовать Брэда и снять ковен со своей шеи. А заодно, может, и спасти карьеру Элис.
Десятилетнее лицо Скотта скривилось недоверием:
— Думаешь, мы поверим, что ты нашла его прямо сейчас?
— Тритон дала мне загадку, — сказала я, мельком взглянув на Элис. — Спросите её. Она подтвердит. Я только теперь поняла.
Элис моргнула — и губы приоткрылись: дошло. Она была там, когда Тритон дыхнула на стол и вывела пентаграмму, заявив, что выполнила свою часть сделки. Глаза Элис расширились; она вырвала руку из пальцев Ориона.
— Зеркало у неё есть. Если она снимет проклятие с Брэда, первоначальная сделка исполнена, и на ней нет ни тени нелегальной магии, — её взгляд сузился, стал угрозой. — Или мы и это решили нарушить?
Лицо Скотта стало таким кислым, будто он жевал слизней.
— В сделке так и было, — сказал он; остальные тревожно заёрзали. — Но ты обязана пройти подробный разбор — с целью вывести из тебя любые…
— Я не околдована! — возмутилась Элис, и взгляд Скотта ожесточился.
— Нет, думаю, тебя обдемонили. Немножко стокгольмского синдрома.
— Эй! — выкрикнули мы с Элис в один голос — и только подлили масла в огонь.
Напряжение снова поползло вверх, и Ал встал между нами, вертя тростью — угроза получалась куда менее завуалированной, чем его приятная улыбка.
— Возможно, договоримся сделать паузу, пока Рейчел не продемонстрирует, работает зеркало или нет? Вы дали ей время до июня. Сейчас ноябрь.
Взгляд сам скользнул к въезду в парк: адреналин прочистил голову — по дороге крутились синие и золотые мигалки. Айсмена уже не было. Я крепче сжала пальцы Трента.
— Тебе нужно идти.
Трент медленно вдохнул, ладонями обхватил моё лицо и поцеловал — долго, согревающе, до самых пальцев ног.
— Береги её по эту сторону линий, Фелпс, — сказал он, отступая, не сводя с меня глаз. — Иначе я тебя найду.
Почти слово в слово то, что Кистен только что написал на заиндевевшей стенке моего круга, и по жёсткому выражению Трента я понимала: за этим стоит та же угроза. Один — в реальности, другой — в Безвременье. Как я собиралась держать равновесие? Но держать надо.
Кистен кивнул, застыв мраморно неподвижным.
— Я знаю, ты его любишь. И знаю, он любит тебя. Я отдал жизнь, чтобы это сохранить. Я не переступлю эту любовь. Она жива. А моя — мертва… даже если это всё, что у меня осталось.
— Кистен… — выдохнула я; боль сместилась — от потери из-за смерти к потере из-за времени. Я никогда не назову то, что было у нас, неправильным, простым или наивным. Это было настоящим.
И всё же взгляд сам пошёл за Трентом, уводя с собой часть меня.
Ал фыркнул, глядя, как Трент шагает к лей-линии и растворяется.
— Веселуха, — тяжело опустился мне на плечо Дженкс. — Думаешь, они сдержат слово?
— Сдержат. Или будут страдать, — сказал Ал достаточно громко, чтобы ковен услышал.
— Мне нужен кофе. Без кофеина, — прошептала я и обернулась: моя машина стояла ровно там, где я оставила её три дня и три минуты назад. Зеркало у меня. Трент — в Безвременье, Кистен — в реальности, Ал — у меня во дворе. Дженкс на одном плече, Бис кружит сверху, кувыркаясь в восторженных «бочках» вместе со Сликом — пока оба не плюхнулись на крышу машины с глухим ударом и скрежетом, от которого Айви поморщилась.