— Ладно. Тебе надо произнести слова. — Я кивнула. — И: чистый лист. Если я это делаю — без последствий.
— «Чистый лист», — эхом, но недовольно повторил он.
Я нахмурилась — не из-за него, а из-за тонкого запаха… корицы и вина. Это мог быть только Трент. Мысли метнулись к Лейкеру, сидящему внизу: волшебник наверняка видел помидоры на своём пути в поисках Трента. Значит, Трент где-то рядом, пусть я его и не видела. Кто-то бы обиделся, что бойфренд пришёл проверить, как я, но мне от этого было только теплее.
— Держись за яйца, — сказала я нарочито язвительно, одновременно тянясь к линии. — Если у неё сегодня плохое настроение, я могу лишь всё испортить, но это твой выбор. — Хотя, если Трент здесь, это даже к лучшему — вдруг я накосячу. Богиня обожает оставлять за собой шалости.
— Что? — дёрнулся он. — Кто она?
— Полное имя? — вдруг занервничала я. — Не хочу, чтобы зацепило меня.
— Э… Скотт Силвус Сандеаро, — сказал он. Я кивнула: если соврёт, пострадаем оба. Богиню зовут не для того, чтобы оставлять ей лазейку для пакостей.
Rhombus, подумала я, сажая нас обоих в круг.
— Чуть щипнёт, — предупредила вслух, чувствуя, как учащается пульс. Он пытался протащить заклятие сквозь время, но оно пошло вкривь-вкось — благодаря тому самому моему третьему. Повторять попытку так же, «обратно через время», не выйдет. Придётся звать Богиню распутывать. Вынести нас в пространство в стороне от реальности — верное решение, и я сильнее потянула линию. Ab aeterno, — подумала я с облегчением, когда глухой грохот снизу оборвался на полуслове.
— Подожди. Проклятие исказилось, пока я его скручивал, — сказал Скотт, не отрывая взгляда от чёрной копоти, скользившей по кругу, замыкавшему нас. — Ты не можешь просто взять и пожелать, чтобы оно исчезло.
— Именно так я и собираюсь сделать, — сказала я, и он побледнел. — Уверена, Богиня сейчас хохочет до упаду.
— Богиня? Морган, нет! — Он вскочил; его десятилетнее «я» выглядело испуганным.
Смирись, подумала я, чувствуя, как от прикосновения мистиков у меня приподнялись волосы. Я почти видела их, стоило лишь сосредоточиться, и позволила им играть у меня на кончиках пальцев, зажигая мою ауру ослепительным золотом и алым; новая плёнка копоти придавала ей благородную патину. И реальные, и нереальные одновременно, мистики проходили сквозь книгу у меня в руках, как через воду, метались туда-сюда, перенимая чары, напоминая Богине о том, как она их писала. Опасный огонь, Рейчел.
Я сжала ладонь в кулак, надеясь, что не переступаю границ нашей связи.
— Ta na shay, — прошептала я, и Скотт застыл, уставившись на меня, пока я взывала к эльфийской Богине. — Ta na shay, Scott. Pacta sunt servanda, Silvus. Regressus, Sandearo. Stet.
Скотт судорожно вдохнул, так и не двинувшись, когда мистики сорвались с меня и окунули его во всплеск серебра; оно плясало по его конечностям, пока не впиталось. Его губы приоткрылись, глаза нашли мои. Он сглотнул и попробовал вдохнуть.
Моя уверенность дала трещину.
— Скотт? — я поднялась, головой едва не задевая верх моего пузыря.
И тут я провалилась в себя, будто меня выдернули из самого времени. На миг меня швыряло. Это было как быть внутри линии. Или быть самой линией. Или совсем не как лей-линия.
Мистики оплели меня, стали мной, завернули в сияние, чтобы я не разлетелась, когда Богиня уставила на меня единственный глаз.
— П-постой, — выговорила я, ошеломлённая тем, как во мне гудели лей-линии — все, разом. Их энергии спутались, и настоящее, текущий миг и будущее стали одним, из чего поднялся облик.
Это была Богиня, и я с благоговением смотрела, как переплетённые энергии складываются в образ Тритон. Она пришла лично заняться проклятием. Прелесть.
— О, это ты, — тупо сказала я, быстро моргая, выметая звёздную пыль из глаз. Я была уже не у Пискари. Я была… где-то ещё.
Ты, сказала Богиня, и я почувствовала, как она поднимает мне подбородок. Ты — больше, чем масса с волей. Я знаю тебя. Это ты дала мне этот образ, это видение бытия. Я помню его.
Я ощутила, как киваю, хотя сомневалась, что у меня вообще есть сейчас голова.
— Мне нужна твоя помощь. Ты можешь это исправить? — Я закашлялась; мистики, которых я втянула словами, прокатились огнями по лёгким. — Он исказил проклятие, чтобы пройти сквозь время, и оно сорвалось из-за меня.
Я видела, что случилось, — подумала она, её пальцы обвели свечение лей-линии, щипнув его. Мои глаза были там.