Пожалуйста, Господи. Пусть всё пройдёт хорошо.
Запах тревожной вампирши начал рассеиваться в странной смеси тёплого и прохладного воздуха, бившего мне в лицо, пока я поднималась по длинной дороге к смотровой площадке. Моё нижнее бельё пятилетней давности безбожно врезалось, и я поёрзала, пытаясь устроиться поудобнее.
— Откуда у тебя это кольцо? — внезапно спросил Ал, и я вздрогнула, невольно взглянув на своё новое колечко на мизинце — оно уютно прижалось к жемчужному кольцу, оба блестели в свете фар.
— Трент. Он думает, что Тритон может его захотеть. Оно принадлежало его матери, — я замялась. — Ты ведь не давал его ей, правда?
— Он дал тебе кольцо своей матери? — В выражении лица Ала промелькнула тревога.
— Спокойно, глиттерная подушка, — буркнул Дженкс. — Оно на её мизинце.
Ал нахмурился и пробормотал:
— Фелиция Элойтриск Кэмбри точно не получила его от меня. Что оно делает?
Я замедлила ход, приближаясь к смотровой площадке.
— Он не знает.
— Ты хочешь отдать Тритон кольцо с неизвестной магией? — резко выдал Ал, и я поморщилась, соглашаясь с ним. Но если оно поможет мне обменять его на зеркало, чтобы освободиться от ковена, тогда, возможно, оно того стоит. Наверное.
Эден Парк был пуст — ранний час и ноябрьский холод делали своё дело. Три утра. Обычно в такое время ведьмы уже в постели, а вампиры — в любимом баре. Мест было предостаточно, но я всё равно чувствовала напряжение, пока аккуратно парковалась напротив пешеходного моста у озёр-близнецов.
— Бис, не хочешь провести разведку? — спросила я, прежде чем Дженкс успел предложить себя.
— Уже бегу, — отозвался он. Его красные глаза блеснули в свете приборной панели, когда он одним прыжком оказался у меня на плече, затем на подоконнике, и, будто осьминог, скользнул в щель окна.
— Не забудь проверить туалеты, голубиные пятна! — крикнул Дженкс, когда горгулья метнулась в ночь.
Силуэт Биса чётко вырисовывался в рассеянном свете, отражающемся от низких облаков, пока я глушила двигатель. У церкви мы не заметили признаков ковена, даже ворона Элис, но это не означало, что за мной не следят.
— Дженкс прав. Мне не нравится, что ты идёшь одна, — вдруг сказала Айви, и я натянуто улыбнулась.
— Всё будет хорошо, — ответила я, доставая сумку с заднего сиденья, едва не задев Ала по пути.
— Почему бы Алу не пойти с тобой? — сказала она так, будто его не было рядом, и демон тяжело выдохнул. — Пять лет назад он ещё мог бы творить магию.
— Я и сейчас могу творить магию, вампир, — проворчал Ал.
— Потому что ты сказал мне не доверять Ходину, а я не послушалась, — тихо сказала я, с оттенком вины.
Тут же Ал открыл дверь, поставил обутую ногу на холодный асфальт. В ночной прохладе он выбрался наружу и захлопнул за собой дверь.
— Я помогу твоей горгулье убедиться, что местность безопасна, — сказал он, голос приглушённый из-за стекла.
— Спасибо, Ал.
Но демон уже удалялся прочь, важно размахивая тростью, а его шуба из медвежьего меха придавала ему вид человека, шагнувшего прямиком из 1920-х. Явно нервничая, он поднялся на мост, опёрся тростью и ладонями на массивное ограждение и уставился в сторону мелкого искусственного пруда, в центре которого дремали утки. Напряжение читалось во всей его фигуре, и… тревога. Большое спасибо тебе, Айви.
Возможно, я поступала глупо, рискуя своей жизнью ради зеркала, чтобы снять проклятие с Брэда. Мне казалось, Ал помогает только потому, что это также разрушит контроль, который ковен пытался наложить на меня. Потому что если я этого не сделаю, придётся выбирать самоизгнание — и тогда ничто уже не помешает Тренту и мне… закрепить наши отношения.
Я опустила взгляд на два кольца, уютно прижавшиеся друг к другу. Вздохнув, я сняла оба, с удивлением заметив, как жемчужное потемнело. Где-то по ту сторону линии силы кольцо Трента тоже должно было потемнеть в ответ, но он ожидал этого и не станет паниковать. Нахмурившись, я опустила жемчужное кольцо в подстаканник до своего возвращения, затем надела обратно кольцо с рубином, закрыла окна, оставив лишь крохотную щель для Дженкса, и потянулась к ручке двери, колеблясь.
— Я должна это сделать, — сказала я, и Дженкс недовольно нахмурился, ни капли пыльцы не прорвалось сквозь его шарфы и слои одежды. — Я уйду на пять лет. Никто не будет меня искать. Даже Ал. Если кто и увидит меня, то запомнит высокую блондинку — я наложу маскировку, даже Тритон не узнает.