Но никогда в жизни я не ждала этого года с таким нетерпением.
Вероятно, она была слишком взрослой, чтобы я могла заменить ей мать. Но я была верным другом, и у меня было предчувствие, что в ближайшие годы он понадобится ей. Как и всем девушкам ее возраста.
Мы спустились по гравийной дорожке к месту строительства нашего будущего дома, где нас уже ждали Кейз и наш архитектор.
Осмотр прошел быстро, единственным серьезным препятствием была студия Хакса. Он хотел предоставить Саванне огромную спальню, а мне — душевую размером с Монтану, чтобы я могла петь в ней. Но этот человек даже не подумал о новой студии. Он хотел, чтобы Кейз перенес студию с его заднего двора сюда.
Почему бы ему не прислушаться к голосу разума? У него могла бы быть совершенно новая студия, пристроенная к дому. Не пришлось бы больше тащиться по зимнему снегу или потеть в летнюю жару.
— Но…
— Мне не нужна новая студия.
— А мне не нужен кухонный остров размером с автомобиль.
Он скрестил руки на груди.
Упрямый осел.
— Почему мы не можем просто спланировать новую студию? Мы можем разместить ее прямо здесь. — Я закружилась, высокая осенняя трава касалась ткани моих джинсов. — Тогда Кейз может попробовать перенести твою старую студию. Если она уцелеет, отлично. Если нет, у тебя будет и это помещение.
Хакс вздохнул.
— Ты собираешься оставить все как есть?
— Нет.
— Отлично, — проворчал он.
Я похлопала в ладоши и подмигнула Кейзу.
Кейз был не в восторге от переезда старой студии, учитывая тесноту нашего нынешнего района. Просто вынести ее со двора будет непросто. Это был первый шаг, который мы предприняли, чтобы убедить Хакса отказаться от старой студии. Вторым шагом было обустройство новой студии, настолько удивительной, с изготовленными на заказ полками для его красок, первоклассным освещением и системой объемного звучания, что Хакс, войдя внутрь, сразу же влюбится.
Я уже спланировала ее показ. Мы должны были быть вдвоем, Хакс с завязанными глазами. Я планировала быть обнажённой, просто чтобы подчеркнуть превосходство новой студии.
После очередной прогулки по лугу, представляя, как все изменится, мы с Хаксом оставили Кейза и архитектора и поехали в галерею.
Хакс не заменил Кэти, если не считать меня и Саванну. Он не решался нанять кого-либо со стороны, решив какое-то время управлять галереей самостоятельно. С моей помощью, конечно. Я предложила работать, чтобы ко мне относились как к наемному работнику и платили зарплату за потраченное время, но Хакс сразу же отверг эту идею.
Я не была наемным работником.
Я была совладелицей. Пятьдесят на пятьдесят — еще одно условие моего мужа. Я настаивала на меньшем, но у этого мужчины были свои способы пытки. Восхитительные, великолепные способы. После ночи бесконечных оргазмов я, наконец, сдалась.
Хакс почти все время проводил в студии, рисуя, пока я была в галерее. Иногда он ходил со мной, особенно в те дни, когда Саванна тоже работала. Поскольку туристический сезон подходил к концу, он был не так занят, чтобы следить за спросом. Буквально вчера мы закрылись, чтобы долго и поздно пообедать в «Уайт Оук», сидя рядом с Нельсоном.
Это были веселые несколько месяцев, когда я узнавала все, что можно было знать о галерее. В последнее время Хакс учил меня, как вешать картины и регулировать освещение, чтобы подчеркнуть различные цвета. Теперь, когда напряжение между мной и Кэти спало, атмосфера в галерее стала светлее.
В Каламити ходили слухи, что Кэти переехала через несколько недель после того, как Хакс уволил ее. Он тяжело переживал ее предательство. Хакс потерял человека, которому доверял. Человека, который не заслуживал этого доверия.
Но мы заводили новых друзей. Постепенно я вытаскивала Хакса из его раковины. Буквально в прошлые выходные мы ходили на ужин с Люси и Дюком. Я надеялась, что, если отношения Хакса с некоторыми укрепятся, потеря Кэти не будет так сильно его беспокоить.
— Какие планы на сегодня? — спросил Хакс, когда мы вошли в галерею.
— Ты не поможешь мне переставить картину в витрине?
— Нет.
— Хакс. — Я бросила сумочку на угловой стол, затем уперла руки в бока. — Прошло три месяца.
— И.
— Мне надоело видеть свое лицо.
— Нет.
— Пора.
Он покачал головой.
— Мне нравится, что она там.
— Почему? Она даже не продается. И я устала от того, что люди приходят и спрашивают, не я ли это. — Почему люди считали нужным спросить это, мне было непонятно. Очевидно, что на портрете была я.