— Я в заднице, — невнятно пробормотала она, поднимая пустой стакан.
Джейн появилась на другом конце стойки, чтобы обменять пустой стакан Керриган на полный. Бар официально открывался только в одиннадцать, но Джейн тоже слышала, как Керриган неистовствует, и сделала исключение.
— Ты знаешь? Я даже вкуса водки больше не чувствую. — Керриган икнула и залпом выпила свой напиток.
— Потому что это вода, милая. — Джейн похлопала ее по плечу. — И как бы ни было весело вам, девочки, составлять мне компанию все утро, я думаю, вам пора идти домой. Твой папа здесь.
— Нет, — простонала Керриган, наваливаясь на стойку. — Ты позвонила моему отцу?
— Да, позвонила. — Появился отец Керриган, помог ей подняться на ноги. Затем он подхватил свою дочь на руки, когда она разрыдалась. Он потащил ее к двери, пробормотав одними губами: — Спасибо.
— Уф. — Я улыбнулась Джейн и встала. — Спасибо, Джейн.
— Она придет в себя.
— Я надеюсь на это. — Я помахала рукой и направилась к выходу. Яркий утренний свет ослеплял после трех часов, проведенных в темном баре.
Как только Хакс усадил нас с Керриган в баре, он вернулся, чтобы осмотреть галерею. Он написал мне сообщение, но мне не терпелось рассказать ему все, что я узнала. Когда я вошла, галерея была пуста.
— Хакс? — позвала я.
Надо мной раздались шаги. Что он делал наверху?
Обычно он туда не поднимался. Хакс появился со свежими пятнами краски на джинсах.
— Думаю, я превращу верхний этаж в студию. Тогда мы оба сможем приходить сюда днем.
Я спрятала ухмылку, подумав об этом несколько месяцев назад. Но теперь, когда это была идея Хакса, он не стал сопротивляться.
— А что, если я тебе надоем?
— Никогда. — Он подошел ближе и поднес палец к моему лицу. Он провел по переносице пальцем, измазанным белым. — Люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю.
И вот, с белой полоской на носу, я растаяла в объятиях своего мужа.
Этот брак начинался как ложь. Как блеф. Как обман.
Оказывается, единственными, кого мы обманывали, были мы сами.
Бонусный эпилог
Хакс
— Я скучала по этому крыльцу. — Саванна устроилась рядом со мной на качелях, прижавшись ко мне.
— Я скучал по тебе. — Я обнял ее за плечи и крепко прижал к себе. Ей было двадцать семь лет, но она всегда оставалась моей малышкой.
— Здесь прохладно. — Она положила голову мне на плечо, и я нежно укачивал ее. — Надеюсь, пока я здесь, пойдет снег.
— Если прогноз не изменится, твое желание исполнится.
Этой осенью погода была холодной, и снег уже лежал на земле недалеко от дома. Перед Хэллоуином я предсказывал, что луг будет покрыт снегом, и детям понадобится нечто большее, чем легкая куртка и вязаная шапочка, чтобы поиграть на улице.
— Саааав! — Николас помахал нам с вершины горки, которая спускалась с двухэтажного домика на дереве, который я построил несколько лет назад. — Смотри!
— Я смотрю, приятель! — крикнула она в ответ, улыбаясь, когда мой семилетний сын спустился на землю.
С тех пор как Саванна приехала вчера, он умолял ее смотреть, как он делает все. Смотри, как я собираю конструктор Лего. Смотри, как я читаю книгу. Смотри, как я играю в видеоигру. Она потакала ему каждый раз. Точно так же, как она потакала Элайзе, которая была ее тенью с того момента, как она въехала на подъездную дорожку.
Элайзе было девять лет, и она больше всего на свете хотела быть похожей на свою старшую сестру, когда вырастет. То, как она смотрела на Саванну, заставляло мою грудь раздуваться от гордости. Хотя я не мог отдать должное той уверенной в себе и смелой женщине, в которую превратилась Саванна.
В этом была вся она.
— Где Лиззи? — спросил я, удивленный, что ее нет с нами.
— Эв печет печенье, так что она дома, помогает.
— А. — Я был рад побыть немного наедине со старшей дочерью. — На работе все хорошо?
— Да. — Она пожала плечами. — Это работа.
— Я думал, тебе она нравится.
— Да. — Она вздохнула. — Я не знаю. В последнее время у меня странное настроение.
— Что-то не так?
— Ничего особенного. Наверное, я просто была одинока? Когда я переехала в Денвер, это было захватывающе и по-другому. Я просто…
— Хотела сбежать из Каламити. Я понимаю.
— Да, — выдохнула она.
Если бы я не встретил Эверли, я бы последовал за Саванной в Колорадо. Но теперь моя жизнь была здесь. Здесь была моя любовь. И за последние десять лет я почувствовал, что мои корни все глубже уходят в почву Каламити.