Шаги Эверли эхом отдавались на лестнице. Я приготовился к очередному неловкому разговору.
Наверное, нам следовало ограничиться сексом.
В конце концов, это пройдет, верно? Я чертовски на это надеялся. Потому что мы не сможем избегать друг друга.
У меня было три спальни, одну из которых я превратил в кабинет. Комната для гостей предназначалась Саванне. Так что нам с Эверли предстояло делить комнату, кровать и ванную на двоих, как настоящей супружеской паре.
Уловка сработала и здесь. Если Саванна придет, она должна подумать, что я женился на Эверли по-настоящему.
Мы не могли допустить, чтобы кто-нибудь узнал, что все это блеф.
— Э… — Эверли появилась в дверях позади меня с другой коробкой, которую поставила на пол.
— Я расчищу место. — Стол в моем домашнем кабинете был так же захламлен, как и стол в галерее. Под бумагами была гладкая поверхность из орехового дерева. Просто я не видел ее несколько лет.
— Хорошо. — Она оглядела комнату, обратив внимание на заставленные книгами полки. Ее взгляд скользнул по стулу с высокой спинкой и стопкам чистых холстов в углу.
Я всегда натыкался на холсты, но, когда приходило время и мне нужен был холст определенного размера, я никак не мог найти подходящий. Я собрал их в охапку, чтобы отнести в студию.
— Мне много не нужно, — сказала она. — Можешь оставить их.
— Нет, я должен был перетащить их несколько месяцев назад. Просто не успел.
Она подвинулась, чтобы я мог пройти, держа пять холстов под одной рукой, а три — под другой. Затем я сбежал по лестнице, промчался через гостиную и выскочил через заднюю дверь, где скрылся в своей студии.
Оказавшись внутри, я глубоко вздохнул.
— Черт.
Саванна. Это ради Саванны.
У Эверли были свои — неизвестные мне — причины согласиться, а у меня — свои.
Это было мое «Аве, Мария», так что я могу пойти ва-банк. И, так или иначе, если и был человек, который мог убедить весь город, что это настоящий брак, то это была Эверли.
Она была притягательна. Она притягивала людей своей теплой улыбкой и волшебными глазами. Возможно, Саванне она тоже подойдет. Любое женское влияние, кроме влияния Эйприл, было бы полезно.
Я сложил холсты рядом с остальными, затем задержался на несколько минут. Мое рабочее время в студии увеличится. Я буду проводить здесь больше времени, рисуя. Я буду проводить больше времени в галерее и предоставлю Эверли ее личное пространство.
Все, что угодно, лишь бы не оставаться дома, пока не уляжется пыль.
Должно же было стать легче, верно? Это был только первый день. Я ни с кем не жил тех пор, как жил с Эйприл, если не считать сокамерников. Если я смог пережить почти два года в тюрьме, я смогу пережить и брак с красивой женщиной.
Не желая заставлять ее распаковывать вещи в одиночестве, я направился внутрь и встретил Эверли, когда она выходила из гаража, нагруженная одеждой на вешалках.
— Остался один заход.
— Я принесу остальное. — С оставшейся одеждой на одной руке и пустой стойкой в другой, я пинком захлопнул дверь и встретился с Эверли в спальне у шкафа.
Комната была не маленькая, но, когда мы были здесь вдвоем, она казалась вдвое меньше, чем обычно. Она уже спала на этой огромной кровати. В этом не было ничего странного. Почему так?
Она бросила на меня взгляд через плечо и повесила вешалки с одеждой на стойку, чтобы я мог повесить остальное. Затем мы стояли в неловком молчании.
— Чувствуй себя как до…
— Это неловк…
Мы одновременно остановились.
Эверли сморщила носик.
— Это неловко.
— В значительной степени. — Я кивнул. — Ты сказала Люси?
— Нет. — Она подошла к кровати и плюхнулась на край.
Одно это движение — и напряжение спало. Возможно, потому, что Эверли в постели была чем-то таким, что я мог принять. Постель была знакомой. В постели было легко. Если что-то и поможет нам пережить это дерьмовое шоу, так это секс.
— Я расскажу ей после того, как мы поженимся, — сказала Эверли.
— Думаешь, она тебя отговорит?
Она пожала плечами.
— Она попытается. Если бы мы поменялись ролями, и она была на моем месте, я бы попыталась.
— Никто не должен знать, что это не по-настоящему. Люси замужем за шерифом. Если судья попросит Дюка дать показания, то…
— Я знаю. — Она подняла руку. — Настоящая причина останется между нами. Я умею говорить неопределенно. Люди могут думать, что хотят. Большинство, вероятно, предположит, что я беременна или что-то в этом роде.