На лице Эзили появилась страстная улыбка, такая, будто Джейн сказала то, что Эзили хотела услышать больше всего на свете. Слегка покачнувшись, будто танцуя под звучащую у нее в голове музыку, она отошла назад и жестом позвала Джейн внутрь.
Вид квартиры внутри поразил Джейн. Гостиная была тщательно отделана в гаитянском стиле, демонстрируя, что Хирам и в этом проявил присущий ему вкус. Джейн поняла, что не может отвести взгляда от темно-коричневого ковра, точно такого же, как в кабинете Хирама. Все было сделано в стиле Хирама, но не прежнего Хирама, а нового, чужого, того, который вернулся из турне. Эзили ходила вокруг нее, лениво, будто хищник, чья любимая еда сама шла ему в лапы.
– Хирам в спальне, – сказала она. – Я так понимаю, что если тебе необходимоего увидеть, то ты сможешь увидеться с ним и там.
Стоя прямо перед Джейн, она подняла руки и провела ладонями себе по шее, так, что едва не ткнула в лицо Джейн своими огромными грудями. Джейн продолжала глядеть на нее спокойно, не моргая. Когда Эзили подымала руки, на правой что-то ярко блеснуло.
Кровь. Джейн едва не потеряла самообладание. Кровь?Ради Господа, во что ввязался Хирам? Покрасневшая рука Эзили выпрямилась, показывая.
– Туда. Просто войди и увидишь его. В постели.
Джейн решительно двинулась в полумрак дверного проема и вошла в спальню. Прокашлялась, собираясь заговорить, и замерла. Он не был в кровати, а стоял на полу рядом, в позе молящегося. Но он точно не молился.
Сначала она подумала, что застала его за тем, что он катает на спине маленького ребенка, мелькнула мысль, что это его ребенок, рожденный Эзили, беременность, рождение и взросление которого были невероятно ускорены Дикой Картой, которая сделала ребенка ужасного вида джокером. Она сделала шаг к нему, ее глаза наполнились слезами жалости.
– О, Хирам, я…
На лице Хирама появилась ярость, сменившаяся ужасающей горестью, и она разглядела, что в действительности сидело у него на спине.
– Х – Х-Хирам…
У нее пропал голос, когда на лице Хирама появилось совершенно чужое ему выражение любопытства. Это не было выражение лица отца, которого прервали, когда он возился с ребенком, и никакой ребенок не сидел бы на спине отца, припав ртом к его шее. Морщинистое создание на спине Хирама задрожало, и его движения напомнили Джейн движения Эзили. Едва повернувшись к двери, чтобы выскочить, она поняла, что уже поздно.
Когда она упала на пол, ей показалось, что она весит не меньше сотни килограммов.
Позже, когда она вспоминала это, когда смогла заставить себя подумать об этом, они поняла, что прошло полминуты, не меньше, пока Хирам отодвинулся от кровати, туда, где она лежала на полу, на животе. В квартире царила абсолютная тишина, Джейн казалось, что время тянется мучительно медленно. Хирам встал и подошел к ней, туда, где она лежала, извергая из себя воду, пропитывающую одежду и ковер.
Она пыталась что-нибудь сказать ему, но падение совершенно вышибло ей дыхание. Спустя минуту она смогла бы сказать ему, что он не должен был этого делать, что не важно, в какой переплет он попал, что она не отдаст его никому, что попытается помочь ему, как только сможет…
Раздался тихий шорох, когда Хирам лег на ковер рядом с ней, глядя на нее с таким же странным любопытством. Он меня не узнает,с ужасом и изумлением подумала она. Создание все так же сидело у него на спине, и она зажмурилась, чтобы не видеть его.
– Еще пара секунд, и ты не будешь думать, что на меня так уж страшно смотреть, – сказал Хирам. Его голос звучал странно, будто кто-то искусно имитировал настоящий голос Хирама.
– Хи… Хирам, – с трудом прошептала она.
– Я… я не… причиню вред…
Маленькие пальцы коснулись ее спины, и она поняла, что происходит. Открыла глаза.
– Нет, Хирам, – взмолилась она. – Не позволяй этой твари…
Любопытное выражение исчезло с лица Хирама. Его сменило выражение боли и отчаяния, такой, что она невольно потянулась к нему, но вес тела практически не позволял ей пошевелить рукой. Он поглядел ей в глаза, и она почувствовала, как он с чем-то борется.
Тварь окончательно уселась у нее на спине. Джейн почувствовала, как что-то движется по ее шее.
Внезапно вес исчез. В глазах Хирама заблестели слезы. Ей показалось, что она слышит его шепот.
– Беги.
И что-то ужалило ее в шею.
Наверное, от первого прикосновения она потеряла сознание. Почувствовала, что будто плывет в воздухе, несомая его потоком. Тяжесть исчезла, подумала она, Хирам сделал меня невесомой, и я парю посреди комнаты. Потом перед глазами прояснилось, и она увидела, что все так же лежит на полу. Хирам протянул руки, пытаясь обнять ее.
– Стой.
Это был ее голос, но не она им управляла. Ее ртом говорил кто-то другой. Паника, охватившая ее от осознания этого, вдруг превратилась в чувство удовольствия, которое медленно становилось все сильнее.
Хирам на мгновение замешкался, а потом снова начал притягивать ее к себе.
– Я сказал, стой!
Командный тон ее голоса заставил Хирама мгновенно замереть. Крохотным огоньком своего сознания Джейн наблюдала, как ее рука поднялась и замерла. Из воздуха образовался крохотный водопад, вода заструилась на ковер. Ее захлестнула волна наслаждения, пересиливая ужас, охвативший остатки ее сознания. Она будто разделилась надвое, и один из этих людей был очень большим, наполненным удовольствием, которому не было сил сопротивляться, энергичным и наполненным желаниями, а второй, истинная Джейн Доу, был заточен в клетку и спрятан так глубоко, что был не в состоянии что-либо контролировать, лишь наблюдать – и чувствовать – то, что делает первый. Большим, поняла Джейн, было существо у нее на спине.
Она встала и потянулась, ощущая мышцы тела. Хирам сел, с болью и настороженностью глядя на нее.
– Ты обещал, – глухо сказал он, будто маленький мальчик, которому не дали сладкого.
– Я обещал тебе удовольствия, превосходящие все, существующее в вашем искусственном мире белых людей, – сказала тварь голосом Джейн. – И получил это. И не мешай мне, пожалуйста, когда я привыкаю к ощущениям от нового вьючного.
Крохотная Джейн почувствовала приступ гнева и негодования, но ее быстро обуздали. Она ощущала где-то в глубине сознания страх и унижение, но это было так далеко, будто происходило с кем-то другим. Ее тело наполняло абсолютное удовольствие, все более мощными волнами, и этобыло единственно реальным из всего, с ней происходящего.
– Почему нет? – едва не плача, спросил Хирам. – Разве я не был хорош для тебя? Разве я не давал тебе все и всех, кого бы ты ни попросил? Я даже отдал тебе ее. Яхотел ее только для себя, но не смог перечить тебе.
Устами Джейн тварь засмеялась. Джейн снова пронзил гнев, который снова превратился в удовольствие еще быстрее, чем до того.
– У тебя любовь с этим маленьким белым цветочком?
Хирам на мгновение опустил взгляд и что-то пробормотал. Она не расслышала. Возможно, это было слово «да». Для настоящей части ее это слово было очень важно, но растущее удовольствие перекрыло все остальное. По сравнению с ним все казалось несущественным.
– Ах, но ты ведь любишь меня, и сильнее. Так ведь.
Хирам поднял голову.
– Да, – бесцветным голосом сказал он.
Джейн почувствовала, как тварь двинула ее рукой, чтобы жестом превосходства покровительственно коснуться головы Хирама, и каждое движение окатывало ее новыми волнами удовольствия.
Она не думала, что такие простые движения могут наполнить ее абсолютным экстазом. Другого названия этому не было. Экстаз.
– И я тебя люблю, конечно же.
Создание ощупывало ее ум в поисках чувств, направленных на Хирама. Она почувствовала еле различимое желание отбросить его, изгнать его, как он только смеет… но удовольствие… Нет. Он может взять все, что пожелает, все, что угодно, лишь бы и дальше испытывать это.
– Как я не могу любить такие вкусы и аппетиты, такую способность наслаждаться жизнью?
Создание прикоснулось глубже, и Джейн показалось, что она звенит, будто колокол, вибрирует в ритме небес.
– Я просто… привязан к тебе. Я жить не могу без тебя.