– Стая гиен. – Заметил отец. – Могли бы проявить хоть каплю уважения. Там же люди погибли, Господи-Боже! Вот в этом разница между нами. Ты только посмотри на них!
Отец пошел спать. В последнее время он спит в комнате для гостей, из-за проблем со спиной. Хотя мама говорит – это потому, что он слишком ерзает во сне. Я думаю, что и то и другое. Сегодня вечером они поссорились прямо за столом, во время ужина. На глазах у нас с Джулией.
– Я тут подумала…
– Так-так. – Шутливо перебил отец – он любил так делать.
– … сейчас самое время построить сад камней.
– Зачем тебе каменоломня в саду?
– Не «каменоломня», а «сад камней», Майкл.
– Ты уже получила свою изысканную кафельную плитку от Лоренцо Хассингтри. – Отец включил свой «будь-разумной-дорогая» голос. – Зачем тебе новая гора грязи с камнями в саду?
– Причем тут грязь? Сад камней делают только из камней. Ну и воду надо будет подвести, я думаю.
Отец издал фальшивый смешок.
– Что значит «подвести воду»? У нас дома есть вода.
– Я говорю о декоративном прудике. Ну, то есть скорее о фонтане или небольшом каскадном водопаде.
– Ох. – Отец издал свой коронный «вы-только-послушайте-ее» смешок.
– Майкл, мы уже много лет пытаемся придумать, что сделать с тем бесхозным участком земли рядом с розовой клумбой.
– Это ты пытаешься что-нибудь придумать. Я не пытаюсь.
– Нет, мы обсуждали это перед Рождеством. Ты сказал: «может быть в следующем году». И то же самое ты говорил и в позапрошлом году, и в поза-позапрошлом. Кроме того, ты сам очень хвалил сад камней на заднем дворе у Брайана.
– Когда?
– Прошлой осенью. И Эллис сказала: «В вашей оранжерее сад камней будет выглядеть завораживающе», и ты согласился с ней.
– Твоя мать – не человек, она – диктофон. – Сказал отец Джулии.
Джулия молчала – она не хотела участвовать в этом.
Отец сделал глоток воды.
– Что бы я ни сказал тогда Эллис, я говорил это не серьезно. Я просто пытался быть вежливым.
– Жаль, что твоя вежливость не распространяется на твою жену.
Мы с Джулией переглянулись.
– Хорошо. О каких масштабах мы говорим? – Устало спросил отец, насаживая на вилку горошины. – Каким он будет, этот твой «сад камней»? Размером с национальный парк «Лэйк-Дистрикт»?
Мама потянулась за журналом на полке.
– Что-то вроде этого…
– А, я понял. В «Космополитене» появилась специальная статья о «садах камней», и теперь, естественно, тебе нужен точно такой же…
– У Кейт прекрасный сад камней. – Сказала Джулия. – Обсаженный вереском.
– Везет же Кейт. – Отец нацепил на нос очки и стал листать журнал. – Это очень мило, Хелен, но они используют здесь итальянский мрамор.
Мамино: «именно так», прозвучало с подтекстом: «и я тоже хочу итальянский».
– Ты хоть представляешь себе сколько стоит такой мрамор?
– Не просто представляю, я знаю. Я звонила ландшафтному дизайнеру в Киддерминстер.
– Я не собираюсь платить кучу денег за кучу камней. – Отец бросил журнал на пол.
Обычно в такой ситуации мама опускает голову и замолкает, но не в этот раз.
– Значит, ты считаешь, что это вполне нормально – тратить шестьсот фунтов на членскую карту гольф-клуба, где ты почти не появляешься, но если я хочу украсить наш дом – то это ненормально, так?
– Я уже объяснял тебе, – отец старался не кричать, – тысячи и тысячи и тысячи раз, что гольф-клуб – это место, где заключают сделки. Включая повышения. Нравится это тебе или нет, но это так. И Крэйг Солт, увы, не играет в гольф на совещаниях.
– Перестань тыкать в меня вилкой, Майкл.
Но отец не опустил вилку.
– Я содержу эту семью, я кормлю и одеваю вас, и я думаю, что имею право тратить хотя бы малую часть своих денег так, как считаю нужным.
Пюре у меня в тарелке стало холодным.
– То есть, – мама сложила салфетку, – по-твоему, у меня вообще нет права голоса? Все решения принимаешь ты?
Отец закатил глаза (если б я так сделал – меня б убили).
– Так, Хелен, оставь этот свой «феминизм» для своих подруг. Прошу тебя. У меня был тяжелый день.
– Ты сколько угодно можешь приказывать своим подчиненным в супермаркете, Майкл. – Мама шумно собрала тарелки со стола и понесла на кухню. – Но – не здесь. Прошу тебя. У меня был тяжелый день.
Отец смотрел на то место, где она сидела только что.
– Ну, Джейсон, как дела в школе?
Мой желудок завязался в узел. Палач заблокировал «неплохо».
– Джейсон. – Голос отца был горячим и красным. – Я задал тебе вопрос.
– Хорошо. (на самом деле плохо. Мистер Кемпси заметил хлебные крошки в моей нотной тетради и отчитал меня за это. А мистер Карвер сказал, что во время хоккейного матча я был «полезен как третья нога»)
Мы слышали, как мама складывает тарелки в раковину.
Китайский нож звякнул о дно раковины.
– Прекрасно. – Сказал отец. – А ты, Джулия?
Джулия не успела ответить – на кухне раздался звон бьющейся посуды. Отец вскочил со стула.
– Хелен?
Его напускной покой исчез.
Вместо ответа мы услышали хлопок задней двери.
Отец подпрыгнул и побежал за ней.
Грачи кружили вокруг шпиля, над церковью Святого Гавриила.
Джулия надула щеки и тяжело выдохнула.
– Три звезды.
Я поднял четыре пальца.
– Это просто ссора, Джейс, – Джулия улыбнулась, стараясь держаться храбро. – Все родители ссорятся. Правда. Не беспокойся.
***
Вчера вечером миссис Тэтчер выступала на ВВС1 и просто измотала там одного некомпетентного недоумка с галстуком-бабочкой. Он говорил, что действия британских войск, потопивших аргентинский корабль «Генерал Велграно» вне Тотальной Зоны Отчуждения – это аморально и незаконно. (*Тотальная Зона Отчуждения – территория радиусом 350 километров вокруг Фолклендских островов, которую Британия считала своей, и 30 апреля 1982 года, было объявлено, что любое судно, попавшее в ТЗО будет атаковано и потоплено без предупреждения*) (Вообще-то, наши войска потопили «Велграно» несколько дней назад, но у газет лишь сейчас появились фотографии, и кроме того, с тех пор как был подбит «Шеффилд», мы потеряли всякое уважение к аргентинским ублюдкам). Витражные голубые глаза миссис Тэтчер были неподвижны, она неотрывно смотрела на этого олуха и объясняла, что вражеский корабль весь день двигался вдоль Зоны Отчуждения и несколько раз пересекал ее границу и снова покидал ее. Она сказала что-то вроде: «Отцы и матери нашей страны избрали меня и доверили мне кресло премьер-министра не для того, чтобы я рисковала жизнями их детей ради исполнения мелких буквоедских правил. Позвольте напомнить вам, что это война». Вся студия поддержала ее, и вся страна, я думаю, тоже. Ну, кроме Майкла Фута, Рэда Кена Ливингстона и Энтони Уэджвуда Бэнна и всех остальных чокнутых левых.
Миссис Тэтчер – крутая. Она такая сильная, спокойная и уверенная в себе. От нее гораздо больше пользы, чем от Королевы, которая, с тех пор как началась война, ни черта не сделала для своей страны. Представители некоторых стран, – например испанцы, – критикуют действия Британии, говорят, что нам не следовало обстреливать «Белграно», но, по-моему, единственная причина такой большой смертности среди аргентинцев в том, что остальные их корабли просто сбежали с поля боя в тот момент, когда надо было эвакуировать своих с тонущего крейсера. Наши силы ВМФ никогда-никогда-никогда не бросили бы своих на произвол судьбы. И, в любом случае, когда ты идешь в армию или во флот, в любой стране, то это твоя работа – рисковать жизнью. Военным ведь как раз за это и платят.
Теперь уже Галтиери пытается усадить нас за стол переговоров, но Мэгги сказала ему, что согласна обсудить с ним только одно – 502-ую резолюцию Совета Безопасности ООН, то есть безоговорочный вывод аргентинских войск с Фолклендских островов. Какой-то аргентинский дипломат в Нью-Йорке до сих пор твердит о том, что «Белграно», мол, был вне Зоны Отчуждения, и что Британия «больше не правит морями, и что она уже «уморила» всех своим «правлением». В «Дэйли мэйл» написали, что это типично для Аргентинских бумагомарак – каламбурить каждый раз, когда речь идет о жизни и смерти; и еще – что Аргентинцам стоило хорошенько подумать до того, как они водрузили свой идиотский бело-голубой флаг на территории нашей суверенной колонии. И я согласен с «Дэйли мэйл». Еще они пишут, что Леопольдо Галтиери вторгся на Фолклендские острова с одной лишь целью – отвлечь внимание от проблем в его собственной стране, где людей подвергают пыткам, убивают и сбрасывают с вертолетов в море. В «Дэйли мэйл» написали, что ура-патриотизм – это последнее убежище подлеца. «Дэйли мэйл» во всем правы, как и Маргарет Тэтчер. Англичане сейчас чувствуют моральный подъем. Люди стоят в многокилометровых очередях в больницах, чтобы сдать кровь. Мистер Уитлок на уроке биологии рассказал нам историю о двух патриотичных мальчишках, которые на велосипедах доехали до Ворчестерской больницы, чтобы сдать кровь (все знали, что он говорит о Гилберте Суинярде и Пите Рэдмарли). Но у них ничего не вышло – медсестра заявила, что они слишком молоды. И мистер Уитлок написал письмо Майклу Спайсеру, – члену Парламента, – письмо, в котором жаловался на то, что сынам Британии не позволяют внести свой вклад в общее дело будущей победы. Это письмо уже опубликовал «Малвернский вестник».