– Но портреты… – простонал Тревис. – Я же обещал Минк и Линк сделать портреты…
– Никаких портретов. Фотографируй лошадей. Или горы. Сам знаешь, портреты у тебя плохо получаются.
Забрав у сурового амбала-гардеробщика свой плащ и куртку фотографа, Ясон вытолкал Тревиса из клуба на улицу. Дождь закончился только что: вечер был прохладным и влажным, неоновые огни клуба дрожали в лужах на черном асфальте Миллионной. Ясон с удовольствием сделал глубокий вдох и подтолкнул Тревиса к ближайшему закоулку с рядами продуктовых автоматов. Стайка подростков, засевшая там же, попыталась возмутиться, но подчинилась короткому жесту Ясона, транслировавшему однозначный приказ выметаться.
Подростки не хуже собак чуют страх. Или его отсутствие.
Когда переулок опустел, Ясон спросил:
– Ты помнишь Айрис?
– Какую Айрис? – Тревис ухватился за стену и стоял, покачиваясь.
– Ты за нее поручился. Знаешь, как ее найти?
– Айрис… Айрис… Ясон, извини, я не помню. Может, мы все-таки поговорим об этом завтра? – Фотограф прислонился к стене спиной, а потом сполз вниз и уселся на кортчки.
– Тревис, слушай меня внимательно. – Ясон присел, чтобы видеть его лицо. От асфальта несло мочой – кошачьей или человечьей. – Мне нужно найти твою знакомую. Айрис. Невысокая, волосы светлые. Ты дал ей мой номер.
– Айрис… – Тревис отнял руку от живота и теперь поглаживал голову. – Айрис! Да, Айрис. Умная… Она классная. Я рад, что вы познакомились.
– Ты знаешь, где она живет?
– Не, не знаю…. Я только раз ее подвозил. Мы нечасто с ней виделись – так, познакомились у одного приятеля… Ей мои фотографии нравились, особенно те, из пустыни… – Тревис говорил все быстрее. – Какая была буря – ууу! – я тогда понял, что если я выживу, то эти фотографии с развалинами Дубая будут просто огонь!… Елена зря вешала у тебя диптих, когда это был триптих. Просто она не любит птиц, поэтому ей не понравился тот птичий скелетик, а так здорово получилось, такая сильная тема скоротечности жизни…
– Айрис.
– Айрис оценила. Но ей больше всего понравилось фото остова самолета. Она даже сказала, что хочет слетать туда, но я ей объяснил, что самолет разнесло в клочья во время бури, и она расстроилась.
– Где живет Айрис?
– В Инсбруке. Квартира – как аэродром, – доверительно сообщил Тревис и затянул какую-то печальную песню на неизвестном языке, мало похожую на адрес.
Ясон покачал головой и выпрямился. Все-таки придется. Он схватил Тревиса за воротник, заставляя подняться, вынул из заднего кармана маленький белый квадратик с логотипом BioWorks Inc., зубами оторвал защитную пленку и прилепил Тревису на шею быстрее, чем тот сообразил, в чем дело.
«Пять минут – и вы снова за рулем», – утверждала реклама.
Вот и проверим.
– Ну зачем ты так? – с укоризной промычал Тревис, и его вывернуло в мусорный бак.
Пока фотограф освобождал желудок, Ясон повозился с автоматом и, когда рвотные позывы прекратились, протянул Тревису бутылку Urquelle. Фотограф жадно выпил ее целиком и отправил в мусор, потом вытер лицо большим клетчатым носовым платком, немного подумал и отправил его следом за бутылкой, затем взял у Ясона дымящийся стакан кофе. Сделав глоток, он почти простонал:
– Ты вообще нормальный – приходить в клуб в белой рубашке?
– Она немецкая, – пожал плечами Ясон.
– Да хоть японская, твою мать! Зачем тебе сдалась Айрис?
– Пока это мое дело. – Он открыл портсигар и предложил Тревису – тот покачал головой и продолжил пить кофе.
Ясон закурил.
Тревис пожевал губу:
– А ручался за нее я. У меня будут проблемы?
– Зависит от того, что ты мне расскажешь по пути к ее дому. – Ясон выпустил струю дыма вверх: небо между домами было грязно-розовым. По облакам кружились прожектора Миллионной. – Ты проболтался, что отвозил ее один раз.
– А что у тебя с лицом? – вдруг заинтересовался Тревис.
Ясон автоматически коснулся шва:
– Не отвлекайся. Где она живет?
– Недалеко от центра. Я отвозил один раз и пару раз забирал. С ней что-то случилось?
– Поехали. Расскажешь мне по пути все, что знаешь об Айрис.
Тревис допил кофе и смял стаканчик:
– Поедем на твоей?
Ясон в одну затяжку прикончил остаток сигареты и выбросил в мусорный бак.
– Нет, на твоей. Я выпил. А ты абсолютно трезв. Если верить рекламе.
– Сукин ты сын, Ясон, – расстроенно сообщил Тревис. – Скажешь потом марку этой дряни, надо запомнить. Не знаю, как там с анализом крови, но чувствую я себя отвратительно благоразумным.