— Не хочу в воду!
На всякий случай проверив температуру в ванне, я недовольно покачал головой и начал стягивать рубашку. Этот бой явно будет непростым, а что еще хуже, явно долгим и неоднократным. Даже если сейчас получится одолеть оборотня, то уже через неделю нужно будет снова всё повторить, и наверняка еще немало сил потратить на поимку мальчика в доме.
С какой-то толикой сочувствия я припомнил, как Гекате и Василию приходилось проделывать подобное, чтобы вправить мне мозги.
— Мом, может, он сам?
Переступая с ноги на ногу, Яна кусала губы, наблюдая за моей подготовкой. Ингольв, почуяв неладное, притаился и попытался залезть под лавку.
— Да какое тут, мог бы сам помыться — не выглядел бы сейчас как уличный пёс.
— Не хочу! Не трогай!
Сняв штаны, я проследил за тем, как мальчишка сильнее забивается в угол, настроенный отбиваться из последних сил. Недолго думая, я решил немного умерить его бдительность и, вместо того, чтобы ловить сразу, подошел к Яне, поймав мавку в объятья, мягко поцеловал, прикрыв глаза. Не распознав обмана, Ингольв ринулся к двери, надеясь проскочить, пока я отвлечен, но свободной рукой я успел схватить пробегавшего мимо мальчишку. Под новые крики волчонка я залез с ним в ванную и крепко стиснул предплечья, позволив слегка ошалевшей Янке зачерпнуть ковшом воду и начать поливать Ингольва сверху. Кое-как в несколько рук с подошедшей чуть позже Агнией мы смогли распутать колтуны в волосах мальчишки и смыть с него всю грязь, часть из которой к нашему ужасу оказалась не въевшимися в кожу пятнами, а синяками и плохо зажившими ссадинами.
Только после столь же мучительной, как и мытье, обработке, я вынес Ингольва из бани, завернув в большое махровое полотенце и впервые увидев чистого мальчишку на свету. В противовес почти черным бездонным глазам, волосы были белые почти как снег. Редкое сочетание, особенно для волков, возможно, когда он вырастет, то звериная сущность тоже сменит цвет, а пока я уложил Ингольва спать вместе с нами, боясь, что он сглупит и сбежит, испугавшись такого обращения. Но опасаться нужно было иного. Весь остаток вечера даже после успокоительного отвара волчонок тихо плакал, не перестав испуганно скулить даже во сне. За всю ночь я не сомкнул глаз, медленно поглаживая мальчика по спине, каждый раз заслышав всхлипы, и всё это время в моей голове крутился лишь один вопрос.
За что так жестоко обошлись с ним ломарцы?
Представить, чем Ингольв заслужил к себе такое отношения, я никак не мог, сколько бы не пытался, посему выходило, что я либо чего-то не знал, либо ломарцы намеренно причиняли ему боль. Едва дождавшись утра и первых лучей солнца я, не дожидаясь пробуждения мавок, выскользнул из постели и, наскоро собравшись, вышел из дома, чтобы найти ответы у самих чужаков. В лагере на центральной площади меня снова встретил глава, с первого взгляда догадавшись, почему я вновь вернулся к путешественникам.
Выступив вперед, он добродушно улыбнулся и огладил отросшую бороду.
— Что-то ты не весел, ведьмак. Неужели какая напасть коснулась твоего дома.
— Когда я спросил, сколько вас пришло в караване, ты сказал, что вас двадцать.
— Конечно, так и есть.
— Может, снова пересчитаем? Мне кажется, вы одного забыли.
— Я считал людей, не животных.
За спиной ломарца послышались смешки, сам он, состроив невинную мину, пожал плечами, будто искренне не понимал, почему я сжимаю кулаки.
— Оборотням в Тирио вы так же говорили, когда просили у них пристанище в городе?
— Дорогой ведьмак…
— Мом.
Чуть поклонившись, глава положил руку на сердце и продолжил елейным голосом:
— Хадри, приятно познакомиться. Изволь уточнить, за что ты так на нас взъелся?
— Вы мучали мальчишку.
— Он пошел за нами сам и волен был уйти в любой момент.
Уйти в никуда, в лес или чужие улицы, я полагаю. Вот уж поистине заманчивый выбор для ребенка.
— Как вы его мыли?
— Мыли?
— Да, оборотень боится воды.
Хадри наигранно удивленно развел руками и повернулся к ломарцам, один из мужчин сплюнул и спокойно объявил:
— Я ловил и бросал его в озеро, к тому моменту, когда малец добирался обратно до берега, большая часть запаха сходила с него.
Только представив это, я почувствовал, как по спине пробежал холодок.
— И это, по-вашему, нормально? — Я повернулся к главе: — Со своими людьми ты поступаешь так же?
— Мом, ты правда осуждаешь меня за обращение с тем щенком? Ха, — Хадри наклонился вбок и посмотрел на кого-то за моей спиной: — Что прячешься, дурной, иди сюда, поделись со всеми своей родословной!
Почти не веря в то, что Ингольв действительно увязался за мной, я обернулся и встретил испуганный взгляд мальчишки. Одетый мавками в великоватый комплект рубахи и чуть сползающих штанов он стоял на морозе, дрожа и прячась за ближайшим сугробом. Подозвав оборотня к себе, я снял свой тулуп и крепко закутал в него волчонка.