Рано или поздно мы должны были пересечься.
— Если пойдешь к ней, то больше не вернешься.
— Думаешь? Помнится, подобное мне говорили на пути к медведю, забравшему мой глаз, и всё же я выжил тогда.
— Знаю, но здесь даже Царь не поможет, ему нет хода в логово ведьмы.
Тонкие пальцы перебирали край фартука, мавка отвернулась, словно уже мысленно прощаясь со мной.
— Значит, остается надеяться только на вас, позовете, чтобы я вернулся.
— Ты не услышишь.
— Зайдете за мной.
— Ты нас не признаешь, мы никто против сил матери.
Устало вздохнув, я поднялся из-за стола и сложил остатки трав в корзину. В воздух взвился запах шалфея, лаванды и можжевельника.
— Видимо, придется положиться только на себя. Да и едва ли старушке нужно оставить деревню без ведьмака.
— Ты рассуждаешь как человек! Ты не понимаешь, какого это жить иначе, по другим правилам.
— Да, ты права.
Бросив полотенце на стол, Агния упрямо поджала губы, явно взбешенная моим спокойствием.
— Вот пропадешь, а я спасать не пойду, ни слезинки не пророню из-за такого дурака!
— И то верно, вы уже свое выплакали.
В уголках глаз мавки предательски блеснула влага, едва вспыхнувшая злость куда-то испарилась. Мягко притянув к себе девушку, я заключил ее в объятья, тактично проигнорировав тихий жалостливый всхлип.
— Молю тебя, не ходи к ней, ты обещал быть рядом.
— Буду рядом, как обещал.
— Нет…
— Упрямая.
Склонившись к Агнии, я мягко коснулся ее губ своими и, утягивая в поцелуй, осторожно увлек мавку в спальню. Выскользнуть из дома получилось лишь, когда она уснула. К тому времени солнце уже опустилось над горизонтом, а дух приближающейся весны замерз и спрятался среди подтаявших сосулек и заледеневших лап елей. Холод, темнота и соленый ветер с моря вновь завладели лесом. Высокие стройные сосны, поскрипывая, встретили в своих владениях, и, шагнув на тропинку к ним, я будто впервые ощутил насколько чужд и незнаком мне этот мир.
Никто из жителей не мог уверенно бродить по тропам, зная, куда очередная из них приведет, и не один из многочисленных охотников не сказал бы, что действительно понимает, по каким правилам живет это место. Души, затерявшиеся среди чащи, не видели пути из леса, не чувствовали близости моря и были слепы к смене лет. Когда беспокойные ноги заводили сюда, создавалось ощущение, что в колдовских тенях и многочисленных созданиях, живущих тут, разбирался лишь Инн с его изувеченной логикой и далекими от понимания силами.
Идешь совершить очередную ошибку?
Малейшее движение воздуха сопроводило огромную, неожиданно нависшую над головой тень. Поворачиваться и задирать голову к небу было боязно, но я с трудом развернулся, чтобы увидеть высокую тень, заканчивающуюся в зеленых кронах сосен, и множество вороньих черепов с пустыми провалами глазниц, заменяющих голову Царю. Словно живые, птичьи останки двигались, то и дело посматривая на меня, но лишь у одного из воронов в кости застряло чье-то глазное яблоко явно не по размеру.
Прикрыв ладонью свою повязку на глазу, я невольно нахмурился.
Мне лишь бы разобраться.
Разбираются иначе.
За коротким смешком из тени, служившей созданию плащом, выпала крупная бедренная кость медведя с остатками залежавшегося мяса. Рановато для ритуала, но, видимо, местный зверь не пережил зиму, поэтому Инн в хорошем настроении.
Это мой путь, я еще не знаком с ведьмой.
И-и?
Я хочу увидеть ее.
Медленно склонившись ко мне с высоты своего роста, Лесной Царь приблизил ко мне воронью голову с глазом, совершенно человеческим, с серой радужкой, настолько знакомым, будто это была моя собственная часть. Остальные черепа возмущенно клацали клювами, безмолвно крича о чем-то своем.
Дурак.
Я не успел сделать и вдоха, чтобы ответить, как Инн резко поднялся и, отвернувшись, вдруг рассыпался по тропинке огромным полчищем черных лоснящихся крыс. Птичьи черепа с треском упали рядом с останками медведя. Видимо, на этом наш разговор был закончен.
Не желая задерживаться в этом мерзком месте, я поспешил продолжить путь до озера, где, я знал, жили мавки, и, к собственному удивлению, добрался туда раньше, чем думал. Ровная, ледяная гладь воды скрылась чуть в отдалении от основной дорожки в лесу, но даже с нее зимой кое-где было видно, как деревья почтительно расступаются, лишь изредка укрывая подмерзшие берега длинными ветвями плакучей ивы.
Я вышел к краю озера и не увидел ничего странного или необычного, ничего, что помогло бы призвать ведьму, и почувствовал лишь совершенно детское желание выйти на лед, проверить, выдержит ли он небольшую прогулку.