На глаза наворачивались слезы. Услышанное было мило, странно и так удивительно, что я не поверила бы, если бы не видела всё сама.
— Вы правда всё это запомнили? Всё-всё, чем я занимаюсь здесь?
Пожав плечами, оборотень, кажется, сам слегка смутился, опустив взгляд к полу.
— Так же, как и вы, помните сколько у нас детей и даже дни рождения наших супруг.
Мы правда работали вместе не один год, и всё это представлялось само собой разумеющимся, настолько, что я никогда не задумывалась о том, как сблизилась за всё время с совершенно чуждыми мне созданиями. И пока я в сознании проводила невидимую черту между собой и строителями Храма, они работали, следили и принимали меня со всеми правилами и страхами.
Поджав губы, я бесстыдно громко шмыгнула носом. Руки стиснули всё ещё терзаемое мной полотенце.
— Тридцать первого числа, я уже отметила вам выходной в графике.
Храм
— Клеон, как я выгляжу?
Сделав шаг назад, я в очередной раз взглянула в ростовое зеркало, пытаясь понять, насколько странно выглядит задуманный образ. Такое еще никто не носил, Ньярлу даже в голову бы не пришло, но для меня это было настоящим спасением перед встречей с тысячей незнакомцев, которые рано или поздно доберутся до свежевыложенных ониксовых стен.
— Ты что-то видишь в этой… вуали? Наряд просто потрясающий, под стать хозяйке Храма, но как бы ты не расшиблась на ступеньках алтаря.
Стоя чуть позади, он обращался ко мне из отражения, сегодня особенно нарядный, чуть ли не сияющий от предвкушения. Аккуратная укладка, костюм с иголочки и парфюм, готовый сразить любую девушку, оказавшуюся в радиусе поражения. Удивительная привычка быть услужливым, угодливым при одном только присутствии рядом.
Вероятно, уже рассчитывает, что меня нужно будет ловить на каждой ступеньке.
Смутившись, я встала прямо и расправила плечи. Мне не хотелось встречаться взглядом с каждым, кто зайдет под сводчатые потолки просторного зала. Не хотелось обезличивать себя за маской, как это делают стражи. Не хотелось, чтобы образ жрицы наложился на мой собственный, рано или поздно грозя смешаться, вытеснить мечтательницу Гемеру и полностью стереть ее из чужой памяти, поэтому вуаль показалась мне приятным компромиссом.
Сейчас я служительница Нокса.
Мою голову венчал остроконечный атур, из-под него тончайшей шелковой вуалью половину лица закрывал подклад из ткани аркхемской прядильщицы. Полотно свободно лежало на плечах и опускалось на спину, заканчиваясь на уровне лопаток. Отдельный воротник обрамлял высоким горлом и укрывал плечи, расшитый блеклым, самым светлым и старым золотом, что смогла найти. Узоры растекались по черным небесам хвостами длинных комет, сплетаясь на самой узкой части в скромный хоровод из множества ночных глазах темного бога.
Остальная мантия была почти без украшений, мне не хотелось переборщить, и лишь для праздничного одеяния рукодельницы добавили на края широких рукавов изящные и аккуратные ветви терновника с крохотными ягодами. Мелкие декоративные линии, острые зазубрины лепестков складывались в сложный пламенеющий рисунок, рассматривать его можно было почти бесконечно. Это чудо передали прямиком из Зара, работа неизвестного мастера поражала, и, готова поспорить, к созданию этого шедевра приложила руку наша неуловимая бабушка, перебравшаяся на юг.
— Паучиха под руководством брата специально сплела для меня особенный подарок, я всё вижу, пускай и не так четко, как без шелка. Зато теперь мне не так неловко будет слушать чужие стенания, признания в грехах и просьбы о лучшей участи. Как бы не старалась переложить подобную работу на чужие плечи, что-то да придется делать самой. В то время как моя душа едва оправилась от бед в прошлом.
Последние слова прозвучали совсем тихо, в подспудном страхе разбудить воспоминания, которые и без того неуловимо обожгли горечью. Невольно я напомнила себе, что груз, лежащий на плечах, сейчас был лишь украшением, ворот помогал держать осанку и не горбиться из-за привычного желания скрючиться с книжкой за столом. Мне нужно было подавать пример, стать символом нового пути, отринуть боль, которую так долго хранили руины Храма и моего сердца.
Прекрасное начало, готовый алтарь и глубокий вздох, перед тем как закую чувства в доспех главы церкви.
Но что сказал бы Август, увидев меня здесь? Обрадовался? Поддержал? Я почти что вижу его улыбку и смятение от моей напускной серьезности.
— Уверен, для тебя это тоже станет отличной опорой.
Голос Клеона вкрадчиво коснулся моего сознания, ладонь инстинктивно поднялась, чтобы коснуться моей руки, но он вовремя отдернул ее, сделав шаг назад.