— Пу-усти! Я к ведьме! К ведьме!
— По какому делу?
— Папу найти. Мне сказали, что только всеведущая ведьма поможет. Пусти! Я сам дойду и расскажу ей!
Устало вздохнув, я вновь оценил вид мальчика и в приступе брезгливости отодвинул от себя как можно дальше. Утерев текущий нос затвердевшим рукавом тонкой тканевой куртки, оборотень недовольно глянул на меня исподлобья.
Первой мыслью, конечно, была надежда прогнать волчонка, отправить домой или отдать кому-то из местных разбираться, но накрепко заученные ритуалы Гекаты заставили меня проявить чуточку снисходительности.
— Ведьмы нет, она уехала недавно, я за нее.
— Как… нет…?
В больших темных, практически черных глазах, смотревших на меня со страхом и дерзостью, за какую-то долю секунды собрались безумно крупные, прозрачные слезы. Сорвавшись вниз на снег, они показались мне лишь первой весточкой приближающейся истерики.
— Мне надо… надо… очень надо… мой папа, он…
Громко шмыгнув едва дышащим носом, мальчишка всхлипнул и вдруг во весь голос разразился горьким, отчаянным плачем, таким, что даже мне стало не по себе. Растревоженные мавки выбежали из дома, собравшись на крыльце, но лишь самая младшая прошла дальше, на ходу скидывая с плеч шерстяную шаль.
— Ой, матушка, какой он худой, какой маленький, и будто только из свинарника.
— Готовьте воду, придется отмывать.
— Отмоем-отмоем, покормлю только.
Запеленав уже изрядно ослабшего, но всё еще хнычущего волчонка, Яна смело взяла его на руки, прижав к груди и чуть укачивая, как младенца, ее ничуть не смутили ни запах, ни грязь. Закрыв калитку за собой, я приобнял девушку и повел обратно к дому, мысленно прикидывая, что делать дальше. Отправить ли Гекате письмо с вопросом или, может, полистать книгу, оставленную ей? Искать кого-то вне леса я был, мягко говоря, не обучен и уж тем более никогда не связывался с оборотнями, не считая случаев, когда я перерезал кому-то из них глотку.
Но едва ли это поможет мальчишке.
Практичная всей своей сущностью Аня, при виде волчонка вблизи издала тихий, расстроенный вздох и, оглядевшись, будто не зная, за что браться первым, свернула с террасы к дровянику, взявшись набирать поленья для растопки. Агния, не в силах сдвинуться с места, с ужасом смотрела на притихшего без сил мальчонку.
— Ты правда хочешь его оставить?
— Я думаю, так сделала бы Геката. Разве нет? Оборотня-ведьмака тут еще не было.
Улыбнувшись, я потрепал высунутую из шерстяной шали макушку, говоря с мавкой больше в шутку, чем всерьез, но старшая, явно приняв всё за чистую монету, побледнела так, что на коже не осталось веснушек.
— Мом!
— Агния, всё хорошо. Позаботься о нем, пока мы не придумаем, что делать дальше. Ты же помнишь правила? Накормить, напоить, в баньке попарить…
— Спать уложить. Утро вечера мудренее.
— Всё так.
Облегченно выдохнув, старшая с опаской протянула ладонь и осторожно коснулась мальчишки, словно он мог ее укусить, на что Яна собственнически прижала куль к себе сильнее и, наспех клюнув меня в щеку, убежала внутрь дома. Подхватив Агнию под локоть, я повел ее следом, едва расслышав недовольное бормотание мавки:
— Нашла себе игрушку.
— Пускай, впереди много работы.
Переступив порог дома, я пропустил Агнию вперед и, закрывая дверь, мимолетно коснулся бедра мавки, вынудив ее отвлечься от сестры. Едва покраснев, девушка повернулась и принялась расстегивать тулуп.
— А что ломарцы? С ними не было проблем?
— Пока нет, хотя нрав у них тот еще, и мальчишку они будто бы напугали.
— Откуда он вообще взялся? Как прошел через лес? Неужели с чужаками?
— Хороший вопрос, вероятно так и есть, но лесной хозяин молчит по этому поводу.
Ощутив, как прохладные руки Агнии забираются под одежду, позволив ей спрятаться под распахнутыми меховыми полами, я обнял девушку, успокаивающе поглаживая ее по спине и на всякий случай вновь потянулся мыслями к фамильяру. Забравшись в самый глухой уголок чащи, тот притаился, явно не желая отвечать моему зову, но стоило лишь подумать о волчонке, как далекий голос отозвался тихим перестукиванием костей, клацаньем челюсти, перемалывающей песок и свистящим шепотом ветра.
Abyssus abyssum invocat. «бездна взывает к бездне» или «подобное, притягивает подобное»
Последовавший за этим сухой смех, похожий больше на треск старого дерева и отзвук падающих в глубокой пещере камней, заставил меня оборвать связь. Мой невольный помощник умел многое, далеко выходящее за рамки фантазии обычного человека, но неизменно выбирал для общения самые отвратительные и пугающие звуки, образы и внешность, почти наверняка искренне довольствуясь произведенным эффектом.