Когда Орло осторожно вышел вперед, офицер охраны на входе во дворец, побелел.
— Сэр, — сказал он, — у меня здесь написанный ордер от Мартина Лильгина. Он прибыл со специальным курьером четыре минуты назад. В нем говорится, что до дальнейших распоряжений никому не позволено покидать или входить в Коммуникационный городок.
Орло продолжал идти. Он сознавал присутствие позади дюжины супер-ученых, которые предпочли идти врассыпную.
Он сказал, четко выговаривая каждое слово:
— Этот ордер не установленной формы. И в любом случае, ко мне он неприменим, капитан. Точно так же он неприменим к любому, кому я своей властью позволю выйти отсюда. Я законный Член Президиума, заведующий Коммуникационным городком. Ты понимаешь, что я говорю?
— Но… — запротестовал офицер, — …у меня собственноручно написанный ордер Председателя Лильгина.
Они сейчас были лишь в нескольких футах друг от друга. Орло остановился и ухмыльнулся, демонстрируя все зубы.
— Капитан, почерк можно подделать. Мы должны действовать, руководствуясь только законной процедурой. Потому, я теперь приказываю тебе, чтобы ты и твои люди построились и шли впереди нас через ту часть дворца, которая ведет к двери главного выхода для сотрудников этой секции. У тебя тридцать секунд, чтобы мне повиноваться!
— Но…
— Шевелись!
Последовала долгая пауза. Потом капитан судорожно сглотнул. И отдал честь. После юноша повернулся к полу-дюжине подчиненных.
— Стройся! — скомандовал он, пытаясь изобразить строгость.
Его неуверенность передалась по меньшей мере одному из тех нижестоящих типов. Пятеро мужчин повиновались. И шестой схватился за ружье, как другие. Однако, вместо того, чтобы вытянуться в струнку, он припал к земле. Поднял винтовку. Направил ее на Орло.
— Никто, — прорычал он, — не может приказать не повиноваться Хозяину. Я…
Он остановился, потому что…
Исчез.
Позади Орло ученые нарушили свой свободный строй и сошлись в кучку.
— Эй, — сказал Питер Ростен, — кто из вас сделал этого? Я всегда считал, что у меня весьма хорошая система. Но эта лучше.
Ответа не было.
Дюжина экспертов в разных науках просто поглядели друг на друга, а потом на Орло. Но никто не вышел вперед, чтобы принять почести.
Ишкрин прокомментировал:
— Похоже на то, что тот, кто вывел этого типа из уравнения, еще пока не гонится за славой.
Орло сказал:
— Как я понимаю, нашей важнейшей задачей является убедиться, что нас не подстрелят с балкона или какой-нибудь еще выгодной точки. Значит, нам надо разделить наши глаза. Вы двое… — он указал, — …наблюдаете за тылом. Двое за верхом, двое прямо впереди, двое слева, двое справа.
В каждом случае он указывал, какой человек для чего.
Ученые просто добродушно глазели на него. Никто не шевельнулся, чтобы повиноваться ему. Питер Ростен мягко сказал:
— Орло, не тревожься о таких вещах. Когда Хигенрот обнаружил, что можно заставить электричество двигаться от одной точки в пространстве до другой по более простому пути, чем в природе, стали решаемы многие проблемы пространственных взаимодействий. Полагаю, Лильгин боялся обучать тебя слишком далеко продвинутому материалу. Но разумеется, то, что есть у нас, далеко выходит за рамки того, что есть там.
Чувства Орло были задеты.
— Слушайте, — сказал он. — если вы, чудаки, всегда были в состоянии уйти из этой тюрьмы, почему вы давным-давно не ушли?
— Куда идти-то? — спросил плотного сложения мужчина. — В Лильгинленде нужно иметь разрешение быть тем, кто ты есть.
Это было правдой. И Орло немедленно устыдился своей вспышки, и жалящего чувства, вызвавшего ее.
— В истории было время, — сказал он, — когда люди могли искать убежища в церкви.
— Только не в Лильгинленде, — сказал кто-то. — Не в подразделении Официальной Религии.
Орло сказал:
— Было время, когда человек мог найти политическое убежище в другой стране.
— Только не на земле Лильгинленда. Других стран нет.
— Вероятно, нам придется что-то с этим делать, — прокомментировал Орло, — на будущее.
На это никто не ответил. Мужчины, он понял, были возбуждены внутренностью дворца. Он вдруг понял, потрясенный, что эти великие люди никогда не были так далеко от Коммуникационного городка; фактически, вообще не были за его пределами.
Они шли медленно, рассматривая; обуянные почти таким же любопытством, как дети. Дважды они собирались вокруг чего-нибудь простого, вроде открытой двери, и всматривались через нее и за нее. Оба раза Орло пришлось толкать их, пока он не заставил их двигаться снова.