Она возвратила ему миниатюру, сознавая, что у нее появилось новое оружие.
— А как с миссис Кавана? — спросила она.
— Но ты не ответила на мой вопрос.
— А ты не ответил на мой. Я поднимаюсь в свою спальню.
Она многозначительно улыбнулась и вышла из комнаты.
Через час Адам постучал в дверь спальни Сибил.
— Войдите.
Он открыл дверь. Сибил оборудовала для себя удивительно женственную спальню. Стены и занавеси были бледно-лилового цвета с белым, стояла большая кровать на четырех стойках в польском стиле с целым шатром шелковых бледно-лиловых складок над ней. Сибил сидела у своего туалетного столика, надевая на пальцы золотые кольца. Она переоделась в бледно-голубое платье для чая, что придавало ей мягкую прелесть. Она обернулась, чтобы взглянуть на мужа.
— Разреши объявить перемирие? — спросил он, закрывая дверь. Он прошелся по комнате и остановился возле нее. — Ты права. Я разрушил нашу семью из-за Лизы, был несправедлив к тебе. А теперь оказывается, что ты была неверна мне. Но мы же цивилизованные люди. Не верю, что нам не удастся найти какое-нибудь решение, которое в разумной степени удовлетворит нас всех.
— Нас «всех»? — повторила она. — Это звучит так, будто в это число включена и миссис Кавана.
— Сибил, я отправляю Лизу и Аманду в Шотландию. Они будут вдали от Лондона, прекратятся сплетни и скандалы. Клянусь, что приложу все силы, чтобы сделать тебя счастливой. Клянусь, что стану для Генри лучшим отцом в Англии. Я счастлив и горд, что являюсь его отцом, и обязан так многим тебе за то, что ты подарила его мне. Прошу лишь одного — возможности проводить с Лизой несколько дней в месяц…
— Нет!
— Пожалуйста, будь благоразумна. Аманда — моя дочь. Хорошо, я поступил неправильно, что влюбился в Лизу. Я поступил неправильно, что стал отцом Аманды. Но это же случилось! Теперь ничего не изменишь. Видит Бог, так случается часто, так бывало раньше и так будет впредь. Не понимаю, почему мы не можем приспособиться к этой ситуации.
— Говоря другими словами, ты хочешь иметь две семьи?
— Думаю… да.
Она повернулась к зеркалу, глядя на свое отражение. На глаза у нее навернулись слезы. Он положил руку на ее плечо и слегка погладил.
— Пожалуйста, — прошептал он, — если правда, что ты меня любишь, то и я полюблю тебя. В каком-то смысле ко мне уже пришла эта любовь, потому что ты подарила мне Генри.
Она медленно подняла свою ладонь и накрыла ею его руку.
— О, Адам, — сказала она, — единственное, чего мне действительно хочется от тебя, это чтобы ты любил меня. Если только это станет возможным.
Он опустил руки, просунул их ей под мышки и поднял ее. Потом обнял и, прижав к своему сильному, мускулистому телу, страстно поцеловал.
— А как, — прошептал он, — относительно моей индийской крови?
Она слегка улыбнулась.
— Мне всегда ужасно нравились специи.
Он поднял ее на руки и отнес на кровать.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ВОЙНА
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
— Йи-вау! Война! Йи-вау!
Восемнадцатилетний Зах Карр мчался галопом по обсаженной деревьями въездной дороге плантации «Феарвью», размахивая шляпой и завывая подобно привидению с погоста. Шарлотта Уитни, заслышав шум, поторопилась выйти на белую веранду.
— Началась война, Шарлотта, — крикнул Зах. — Генерал Боргард открыл огонь по форту Самтер! Мы поколотим этих дрянных янки, заставим их просить у нас пощады!
— Да, я слышала об этом.
Это происходило в пятницу, 12 апреля 1861 года. Зах соскочил со своего коня и бегом влетел на веранду.
— Что-нибудь не так? — спросил он. — Не замечаю в тебе радостного возбуждения.
— Я думаю о Клейтоне. Гадаю, станет ли он воевать теперь, — когда война фактически у нашего порога.
— Клейтон? Конечно, он будет воевать.
— Не будь чересчур в этом уверен. Ты не читал его писем. Эти ребята-северяне в Принстоне заморочили его голову всякими идеями и совсем его запутали. Он даже написал мне, что совсем не уверен, что стоит бороться за сохранение рабства. Можешь себе представить, чтобы такое сказал юноша — южанин? Конечно, я не посмела передать папе, что Клейтон проявляет нерешительность в своей приверженности нашему великому делу. Если бы папа узнал об этом, он бы наверняка пришел в ярость и заставил бы меня отказаться от помолвки с Клейтоном. Но, Зах, я так влюбилась… Ах, все так перепуталось.