Разбудившая Флер невысокая мексиканка, блестя передним золотым зубом, объявила ей, что очень скоро будет готов ужин. Флер потянулась в шезлонге, потом встала и пошла в дом переодеться. Она не воспользовалась большой ванной комнатой, где они с Джейком когда-то занимались любовью, а выбрала меньшую, предназначенную для гостей. Приняв душ после купания и уложив волосы, Флер почувствовала себя гораздо увереннее. Она надела свободные шерстяные брюки цвета слоновой кости и лимонно-зеленоватого цвета блузку с открытой шеей. Перед тем как войти в гостиную, Флер повесила на шею цепочку с вьюнком, подаренную Джейком, но сам вьюнок спрятала под блузку, не желая показывать Коранде, что носит его подарок.
Он был чисто выбрит и выглядел почти респектабельно в серых брюках в рубчик и в сером свитере, но усталые складки вокруг рта не исчезли. Когда они сели за стол и начали есть, Флер ощутила напряжение, исходившее от него. Поданный ужин оказался совершенно кошмарным. Они почти не говорили, но Флер поняла: кульминация близко, все должно произойти сегодня. Ее словно обдало холодом от этого предчувствия. Флер была уверена, что счастливых концов не бывает.
Наконец экономка принесла кофейник и со стуком поставила его на стол, тем самым выразив протест против несправедливого пренебрежения ее кулинарным искусством. Когда за женщиной закрылась дверь, Джейк встал и исчез в комнате. Он вернулся быстро, неся объемистую папку. Флер уставилась сначала на папку, потом на Джейка.
- Ты действительно закончил книгу?
Он кивнул и сказал:
- Я ненадолго выйду, а ты почитай.
Флер осторожно взяла папку.
- А ты... - начала она, - ты уверен, что хочешь, чтобы я почитала? Я знаю, я сама втянула тебя в это дело. Может, я была не права. Я...
- Только в мое отсутствие никому не продавай права на создание сериала. - Джейк попытался улыбнуться, но не смог. - Книга эта написана только для тебя, Цветик, больше ни для кого.
Флер проводила его взглядом, чувствуя, как изнутри к горлу подступает тошнота. Почти три месяца Джейк изводил себя этой рукописью, предназначенной только ей одной. Рукопись не может быть опубликована. Неужели там все настолько личное? Или слишком много разоблачений? В голове Флер снова всплыл образ девочки в рубашке с желтыми утятами.
Она взяла чашку с кофе, подошла к окну и посмотрела на сиреневый вечер, пытаясь загнать поглубже внутрь ужасные подозрения, закравшиеся в душу с тех пор, как Джейк рассказал о той деревне. Он написал о массовых убийствах дважды. Сначала в сценарии "Затмения", а теперь на страницах, лежащих в этой папке.
Она подумала о двух лицах Джейка Коранды. Как бы ей хотелось, чтобы у него было только одно лицо: открытое, ясное, при взгляде на которое становились бы понятны его мысли и чувства. Лицо добродушного ковбоя, не способного никому причинить боль.
Не скоро Флер заставила себя вернуться к столу и вынуть рукопись. Наконец она села у окна, включила свет и принялась читать.
Джейк в это время вел мяч мимо стены гаража к баскетбольной корзине; кожаные подошвы туфель заскользили, когда он сделал бросок; мяч не попал в корзину, а ударился о край. Мелькнула мысль, что надо бы вернуться и переобуться, но он отбросил ее. Он не мог смотреть, как Флер читает рукопись.
Его старый, шестьдесят восьмого года, "шевроле-пикап" стоял в гараже. Он вспомнил, что в машине валялась забытая кем-то пачка "Уинстона". Джейк не курил с детства, но сейчас, сунув под мышку баскетбольный мяч, он вынул сигарету, обошел гараж и остановился у стены, отгораживавшей дом от склона холма. Джейк сел на землю, привалился спиной к грубым камням и пожалел, что у него нет с собой упаковки мексиканского пива. Как бы пригодились ему шесть маленьких баночек! Но он не собирался идти в дом за пивом, не в силах еще раз увидеть на ее лице выражение разочарования.