Джеймс уже стал подумывать о том, чтобы вернуться в экипаж и спокойно отправиться домой, но потом решил довести до конца рискованное мероприятие и посмотреть, к чему это приведет. Разумеется, он выдержит скучную беседу о погоде и о вчерашнем бале, а больше ничего серьезного не произойдет.
Убедив себя в этом, Джеймс подошел к входной двери и постучал.
Через несколько минут его пригласили наверх, в гостиную. Швейцар объявил о его приходе. Войдя, Джеймс первым делом посмотрел на мисс Уилсон, которая сидела на другом конце гостиной с чайной чашкой в руках. Платье цвета слоновой кости оттеняло цвет ее лица, и она, на взгляд Джеймса, выглядела как аппетитная конфетка. Взглянув на нее, Джеймс почувствовал совершенно непривычное для него волнение и предположил, что оно вызвано желанием исправить первое неблагоприятное впечатление о нем.
Несколько мгновений длилось неловкое молчание, после чего Беатрис и графиня радостно поприветствовали его. Пройдя дальше, Джеймс остановился, увидев сидящего у камина Эдварда Уитби.
– Приятно, увидеться с тобой, Уитби, – произнес он, стараясь, чтобы голос его звучал спокойно и доброжелательно.
Граф поднялся со стула.
– Мне также весьма приятно.
В комнате возникло еще более неловкое молчание. Наконец, Уитби подчинился правилам этикета и наклонился за своей шляпой и тростью. Поскольку он уже нанес визит, ему следовало вежливо откланяться, и, поклонившись дамам, он произнес:
– Благодарю вас за внимание, леди Лансдаун. Мне было весьма приятно, миссис Уилсон. Желаю вам хорошо провести день, мисс Уилсон.
Передав хозяйке дома свою визитную карточку и проходя мимо Джеймса, Уитби сердитым приглушенным голосом проворчал:
– До встречи, Уэнтуорт.
Джеймса совсем не обрадовало то, что Эдвард теперь будет считать его соперником на ярмарке невест. Черт возьми, эти сведения могут завтра оказаться в газетах.
– Проходите, ваша светлость! – Графиня любезно улыбнулась.
Джеймс кивнул. Стараясь забыть про неудачную встречу с приятелем, он решил сосредоточить все свое внимание на мисс Уилсон. Однако и это было непросто, так как в голове у него тут же всплыли воспоминания о его отношениях с Флоренс. Герцог не мог даже предположить, что когда-нибудь зайдет в дом графини после того, что произошло три года назад. Флоренс тогда впервые приехала в Лондон и обратила свое внимание на красивого герцога. Слава Богу, на горизонте очень кстати появился граф Лансдаун и, сделав предложение, избавил Джеймса от необходимости унизить Флоренс, отказавшись от брака.
– Пожалуйста, устраивайтесь поудобней, – продолжала хозяйка дома. Казалось, она совершенно забыла о том, что произошло между ними когда-то.
Миновав свободный стул, стоявший рядом с графиней, Джеймс сел рядом с миссис Уилсон, и горничная налила ему чашку чая.
– Сегодня чудесный день, не правда ли, ваша светлость? – начала разговор леди Лансдаун. – Не припомню, чтобы в мае было столько солнечных дней.
Так, подумал Джеймс, начинается.
– Вы правы, и это особенно приятно после обильных дождей в марте...
– Тут всегда так тепло в мае? – поинтересовалась миссис Уилсон.
Часы, стоявшие в гостиной, громко тикали, отсчитывая минуты малоинтересной беседы. Когда прошли обязательные пятнадцать минут, Джеймс удивился, зачем вообще он сюда приехал. Софи же так и не произнесла ни слова.
В то время как Беатрис рассказывала о балах в Нью-Йорке, герцог воспользовался моментом и попытался внимательнее рассмотреть красавицу, сидевшую напротив него. Софи спокойно пила чай, по-прежнему не принимая никакого участия в разговоре. Куда подевались ее жизнерадостность, тот огонек, который он заметил в ней вчера?
– Понимаете, – продолжала тараторить миссис Уилсон, – в Америке все совсем иначе. Летом, когда очень жарко, люди стараются покинуть Нью-Йорк и отправляются в свои летние загородные дома. А тут, наоборот, все оставляют свои поместья и приезжают в столицу.
– Какой удивительный контраст, – заметила леди Лансдаун.
– Я никакие могу понять, почему вы не остаетесь летом за городом, – не унималась миссис Уилсон, – когда в городе так жарко и...
Все это время Джеймс обдумывал различные предположения. Возможно, мисс Уилсон разочарована тем, что он своим появлением сократил визит лорда Уитби. Впрочем, почему его должна заботить разочарованная девица; гораздо важнее, что сегодня утром она так же невероятно богата, как и вчера вечером.
Взглянув в ее бездонные синие глаза, герцог неожиданно подумал, что никогда в жизни не видел более очаровательного существа. И все же ему пора уходить...
Однако как только эта мысль пришла ему в голову, Софи прервала мать:
– Это из-за того, что летом заседает парламент, мама, вот и все.
Софи заговорила впервые со времени его прихода, и его желание уйти неожиданно испарилось. Джеймсу тут же захотелось узнать, заговорила ли она специально для того, чтобы еще немного задержать его в гостиной графини, или это было простой случайностью. Настроение его немного улучшилось, и он решил вернуться к своей игре.
– Конечно-конечно, – кивнула миссис Уилсон, хотя Джеймс сомневался, что она вообще что-то знала по этому поводу.
А Софи наконец, обратилась к гостю:
– Парламентская деятельность, вероятно, отнимает у вас большую часть времени, ваша светлость?
Герцог был искренне рад, что у него, наконец, появилась возможность поговорить с Софи. В глазах ее появился блеск, она с явным интересом ожидала его ответа, и Джеймс с удовольствием представил себе, как он занимается с ней любовью. Интересно, будет ли она в постели столь же оживленной, какой она была на балах, нарушая правила лондонского этикета?
В течении последующих десяти минут они вели не очень серьезный разговор о работе парламента. Ее любопытство и разумные вопросы, которые она задавала, заставили Джеймса обдумывать свои ответы, и он совершенно перестал фантазировать о том, как бы она выглядела в постели. В голове у него возникли более практичные мысли. Ему было ясно, что Софи – способная ученица, а это весьма важно для того, чтобы стать настоящей герцогиней.
«Настоящая герцогиня». Джеймс несколько раз повторил про себя эти слова и решил, что ему не следует торопиться. Когда стало ясно, что визит может затянуться, Джеймс поставил чашку на стол и, улыбнувшись графине, встал.
– Благодарю вас, леди Лансдаун, за приятную беседу.
Хозяйка дома также поднялась, чтобы проводить его до дверей гостиной. Передавая ей свою карточку, Джеймс обернулся и еще раз взглянул на Софи.
– Мне было очень приятно, ваша светлость, что вы заехали к нам. – Произнося эти слова, она внимательно смотрела на него.
Поклонившись, герцог покинул комнату. Как только он вышел, Софи повернулась к матери:
– Ты же обещала мне, что никому не назовешь сумму, которую готов заплатить отец.
Беатрис побледнела.
– Мне очень жаль, милая, и я ничего не хотела говорить. Просто граф так интересовался всем! Я намеревалась убедить его в том, что делать предложение в настоящее время нецелесообразно, поскольку ты хочешь как следует узнать джентльмена до того, как ответить на его предложение. А то, о чем ты говоришь, дорогая, – я не смогла солгать ему. Я пыталась сменить тему разговора, правда, Флоренс? – Беатрис беспомощно посмотрела на графиню.
– Да-да, конечно. Твоя мать пыталась уйти от ответа, но ей это не удалось, так как герцог был весьма настойчив.
Однако Софи сомневалась, что все происходило именно так, как ей пытались представить.
– Теперь каждый будет знать, насколько мы богаты. К тому же всех шокируют «невоспитанные американки», которые обсуждают финансовые проблемы в гостиной.