Потребовалось несколько секунд, пока эти шокирующие слова дошли до сознания Сэм, и она воскликнула:
— Значит, это правда! Сначала ты постаралась избавиться от меня, потом лишила моего отца лечения, обманным путем вынудила его оставить тебе студию, мою студию, и тебя даже не трогает, что этим ты убила его!
«Да, мы должны пройти через это… по старой формуле: одна часть правды, одна часть лжи во благо, одна часть невысказанного секрета и одна часть любви. Смешать хорошенько и надеяться на лучшее».
— Не будь маленькой дурочкой. Ты позволила своему воображению завести тебя слишком далеко. Но я полагаю, что это естественно, учитывая, что тебе только восемнадцать и ты еще не стала взрослой, хотя и вышла замуж за человека, который — во сколько? — в три раза старше тебя.
Она сделала паузу, чтобы взглянуть на смутившегося Тони, и покачала головой:
— Господи, я никогда не задумывалась над этим, но ты стареешь Тони, разве не так?
Она снова обернулась к Сэм:
— А теперь сообщу тебе некоторые факты, чтобы ты не оказалась в совсем глупом положении. Прежде всего, я не отсылала тебя — это сделал твой отец, решив оградить тебя от боли, какую ты испытала бы свидетельницей его последних дней. И я не лишала его лечения — таково было его решение — он был таким, он хотел следовать собственному стилю, и это было, конечно, очень мужественным поступком. И уж конечно, я не убивала его. Да и зачем? Его убил рак. А насчет обманного трюка со студией, чтобы он оставил ее мне, зачем мне было делать это, когда я уже владела ею?
Сэм задохнулась, Тони пытался удержать ее, но она его оттолкнула:
— Что ты этим хочешь сказать — что уже владела ею?
— Я владела ею с самого начала нашего брака. Ты что-нибудь слышала о брачных контрактах? Ладно, наш можно назвать послесвадебным, потому что твой отец подписал его весной 1970 года, вскоре после того, как мы поженились.
— Он подписал, что студия передается тебе просто так? Я не верю тебе!
— Но ты и не обязана верить мне. Я покажу тебе подписанный договор, все совершенно законно. А если ты не веришь всему остальному, то можешь проверить все — вплоть до подписей юристов, врачей, свидетельства о смерти. Что же касается того, кто отослал тебя, то я покажу тебе банковский чек студии, подписанный Т. С. Грантом на имя продюсера Тони Нэша с целью финансирования в размере нескольких миллионов долларов для «Грантвуд студии». Эти деньги я вовсе не случайно как собственник документа, подтверждающего право владения, и нынешний хозяин требую вернуть немедленно.
Вот о чем я хотела поговорить с тобой наедине, Тони. Я не хотела смущать тебя перед твоей женой. Дело в том, что я считаю содеянное тобой близким к мошенничеству, а в равной мере и актом предательства. Тебе были доверены эти деньги, чтобы ты сделал фильм, а не женился на дочери босса.
Пока Сэм яростно вопила, что Нора просто ревнует, сокрушенный Тони промямлил:
— Это несправедливо, Нора.
— Почему это несправедливо? Ты снял хоть один метр картины? Ты хоть начал подбирать актеров на роли? Ты можешь показать мне хоть что-нибудь — листок бумаги, какие-то заметки? Что-нибудь вообще, кроме свидетельства о браке?
Тони молчал.
— Не думаю, что можешь, — сказала она с печалью и повернулась к Сэм: — Теперь относительно твоего обвинения в ревности. С какой стати я должна его ревновать? Это я выбрала развод с Тони, но я не выбирала перспективу стать вдовой такого выдающегося человека, каким был твой отец.
При этих словах Сэм начала выть. Растерянный, впавший в уныние и подавленный тем, как все обернулось, Тони безуспешно пытался успокоить ее. Он предвидел, что какая-то кровь будет сегодня выпущена, по не подозревал, что это будет его кровь. В одно он никак не мог поверить, что Нора способна быть такой жестокой в отношении его возраста. И он рассчитывал на ее понимание этого брака, как привык к ее умению всегда все сглаживать. Он, разумеется, не рассчитывал, что она так круто обойдется с Сэм. И никак не ожидал, что она поднимет такой хай с этим трахнутым фильмом и так быстро выдернет коврик из-под его ног. Вообще-то он собирался, рано или поздно, что-то сделать с этой картиной.
На самом деле Нора испытывала жалость к Тони, глядя, как он безуспешно суетился вокруг Сэм. И похоже, во всем этом ее собственной вины было больше, чем Тони. Она послала мальчика делать мужскую работу, мальчик просто не мог с этим справиться, а в результате она должна осуждать Тони в его нынешнем состоянии — женатым на женщине, которая не любит его. А он, бедный парень, чувственный и тонкий, получит жестокую встряску, когда поймет, что Сэм вышла за него замуж лишь для того, чтобы насолить своей мачехе.