Назвав поместье Меррилли ее приданым, он сказал:
— Теперь, когда тебе захочется увидеть твой старый дом, ты просто должна сесть в машину и вскоре очутишься дома.
Она подумала, что он не совсем прав. Она всегда верила в мудрое высказывание: «Дом там, где твое сердце». Единственное место, которое она могла бы назвать домом, — это то, где находился Хьюби. Но все равно это был трогательный подарок, и она знала, что женщина, которая не оценит Джеффри, его заботу, будет не только неблагодарной, но к тому же еще и дурой!
Когда возник вопрос об образовании Хьюби, Джеффри и тут учел ее чувства и пожелания. Она знала, что он хотел одного — проводить все время только с ней, но разрешил ей нанять учителя, а не отсылать Хьюби в интернат, потому что знал — ее самой сокровенной мечтой было, чтобы сын находился рядом.
Нет, ей не на что было жаловаться. Все шло очень гладко, без особых всплесков. Она не имеет права желать чего-либо еще, повторяла она себе. Ей не следовало мечтать о молодом, очаровательном Принце, из-за которого у нее бешено билось бы сердце и все тело было бы в огне! Подобные мечты годились только для восемнадцатилетних, которым были необходимы волнение и возбуждение, без которых они с ума сходили. Но все это было исключено для взрослой, респектабельной леди с ребенком, о котором следовало всегда помнить, ибо она несла за него ответственность. У нее было так много, за что она должна была благодарить Бога, — Хьюби, Джеффри и даже — Руперт!
Кто знает? Возможно, если она будет стараться, она сможет способствовать превращению Руперта в более спокойного человека, даже — в современного героя, старающегося накормить страждущих, строящего музеи и больницы. Причем во всем добивающегося такого же успеха, какого он добился в зарабатывании денег. Она была уверена, что Джеффри был бы доволен, если бы ей это удалось. Он все время говорил, что Руперту необходимо расширить свой кругозор. Кроме того, для Хьюби неплохо было бы иметь в качестве примера для подражания подобного человека. Хотя не было на свете более преданного ему человека, чем Джеффри, возраст и положение несколько отдаляли графа от того, чтобы занять место отца: возиться с Хьюби, беседовать с ним, предлагать ему мужскую помощь, когда возникает такая необходимость. Зато Руперт был в том возрасте, когда мог великолепно выполнять эту роль. Он был всегда рядом и очень любил Хьюби. И хотя ей было нелегко признавать это, у Хьюби внимания и усидчивости хватало только на секунду, и ему могли бы очень пригодиться мужское внимание и помощь, в дополнение к заботам учителя, который был, по словам сына, «сухарем». Не удивительно, что у бедного учителя уже появились проблемы с мальчиком.
— Малое время концентрированного внимания — это признак хорошего интеллекта, — утешал Руперт. И Нора, уверенная, что на свете нет ребенка более милого, чем Хьюби, была счастлива слышать это. Но она хорошо знала, что, независимо от интеллекта, на свете не существовало более ленивого ребенка! Хьюби мог придумывать все что угодно, чтобы ничего не делать самому, если кто-то другой мог это сделать за него. Когда бы она, придя к решению, что пора уже перестать его портить излишней лаской и перестать поддаваться его очарованию, ни пыталась заставить его собрать раскиданную одежду или же собрать солдатиков, разбросанных в библиотеке на ковре, он всегда, мило улыбаясь, заверял ее, что слишком устал.
— Разве Элла не может это сделать или Мэри? Мэри так нравится убирать за мной. Мамочка, она сама мне об этом говорила!
Когда она объясняла, что слуги заняты другими делами и что он может отдохнуть после того, как соберет все игрушки, у него начинала премило дрожать нижняя губка, и он начинал жаловаться, что у него болит ручка или животик. Если она продолжала настаивать, он ложился на пол и начинал стонать, как будто испытывал ужасную боль. Или же его начинало рвать, он все кругом пачкал, и слуги были вынуждены убирать за ним. Нора поражалась, как его может вырвать именно тогда, когда это ему потребуется!