- Ты только не считай себя таким уж великим сыщиком, Мур. В газетах из тебя сделают героя, и ты будешь любимцем публики, Но нам, парнишка, про тебя все известно!
- Вы хотите сказать, вам было известно, что я в Бингстоне? - Опять со мной говорил белый - и я превратился в "парнишку".
- А зачем нам тебя было искать? Алкаш-сосед Томаса слышал потасовку у него в комнате и видел, как оттуда выбежал белый мужчина. Выпитое в тот вечер виски его усыпило, но утречком он пришел к нам и рассказал, как было дело. Так что мы тебя не искали - по обвинению в убийстве. И я ничего не буду предпринимать в отношении тебя за того патрульного, которого ты вырубил... Но вот тебе мой совет: смотри, не попадись в какую-нибудь историю, даже штрафной талон не заработай. Потому как, хотя я не дам ход делу об избиении патрульного, учти, что мы про тебя не забудем.
- А что мне надо было делать - позволить ему раскроить мне череп? спросил я, но капитан уже ушел.
На рассвете Тед, всю ночь раздававший направо и налево визитные карточки и улыбавшийся как новоизбранный губернатор, подошел ко мне:
- Ну давай, Туссейнт, я отвезу тебя домой.
Я наконец-то получил свой бумажник и прочие вещи, а, выйдя на улицу и сев с ним в машину, пробормотал:
- Давай-ка выпьем кофе. Я умираю от голода.
- Смотри-ка, ты же без ботинок.
- Я же не из ботинка буду пить! - пробурчал я, ощутив груз усталости.
Тед зашелся идиотским хохотом и буквально съехал с сиденья на пол.
ЗАВТРА
10
Мы остановились у кафетерия на Восемьдесят шестой улице, где толкались заспанные люди, забежавшие сюда выпить на скорую руку чашку кофе перед работой. Мои необутые ноги не привлекли внимания посетителей, хотя костюм, одолженный мне Кей, мог стать сенсацией сезона - сшитый из синего плотного материала, он висел на мне как на огородном пугале. То ли это был наряд комика, то ли его смастерили по специальному заказу для богатыря-мутанта. Действие укола, сделанного мне врачом "скорой", уже прошло, и я почувствовал страшную боль и усталость.
Тед же, напротив, ликовал и был неимоверно бодр. Хотя после бессонной ночи глаза его опухли и покраснели, а мешки под ними были темны как грозовые тучи, он сиял и болтал без умолку. Он, разумеется, намеревался играть одну из центральных ролей в предстоящей инсценировке событий прошедшей ночи в квартире Макдональда и все повторял, какой же это бурный старт для его сыскного агентства. Проглотив несколько пончиков с маслом и запив их несколькими стаканами апельсинового сока и молока, я почувствовал себя гораздо лучше: возможно, выпитая жидкость заменила мне потерянную кровь. Однако на душе у меня по-прежнему было пасмурно.
Тед выбежал на угол и накупил ворох утренних газет. Моя физиономия светилась с первых полосах большинства из них - обо мне даже "Нью-Йорк таймс" поместила короткую заметку. А в "Дейли ньюс" на всю страницу напечатали мой портрет - я стоял в комнате Стива на фоне разбитого окна. Видок у меня был как у инопланетянина - одежда порвана, рубашка свисает клочьями, останки пиджака в крови. Мои глаза казались остекленевшими, видимо, после нанесенного мне Стивом апперкота в подбородок. Поразительно, что такой тщедушный субъект мог так зверски мне врезать. На внутренних полосах "Ньюс" были ещё фотографии: Кей, Стив в окружении двух рослых полицейских поднимается по ступенькам полицейского участка, и Тед, тычущий пальцем в магнитофон на переднем сиденье своей машины. Тед даже не забыл распахнуть пальто, демонстрируя подмышечную кобуру. Я прочитал было первые абзацы репортажа, но быстро потерял интерес.
Тед же читал все подряд хриплым шепотом, крякая от удовольствия всякий раз, когда натыкался на свое имя.
- Я схожу куплю ещё десяток номеров, - сказал он. - Считай, что я сэкономил тысячу долларов на рекламу своему агентству.
- Ты и за десять тысяч не сумел бы купить себе столько полос... Скажи, Тед, теперь-то хоть ты выкинешь свой двубортный костюм?
- А чем тебе не нравится мой костюм? Его надо только хорошенько отгладить и...
- Да ничего. Чудесная ткань. Давай-ка свалим отсюда. Мне надо отдохнуть, чтобы восстановить цвет лица перед съемкой. Ну вот кто бы мог подумать - я вдруг стал актером.
- Слушай, Туссейнт, нам надо обсудить кое-какие наши общие дела.
- Только не здесь, устал страшно. Давай поболтаем по дороге ко мне. Я слишком утомился, чтобы удивиться поползновению Теда содрать с меня гонорар за день работы или что там он хотел от меня...
Когда мы направились к Сотым улицам, Тед, сунув в рот новую сигару, начал:
- Я о многом передумал за эти последние несколько часов. Тебе - нам здорово повезло с этими ребятишками с Мэдисон-авеню, тут же пахнет верными и немалыми бабками - если только мы будем действовать с умом. Помнишь, я тебе рассказывал о промышленном шпионаже, которым я сейчас собираюсь заняться? Так вот, телевидение - это тоже отличное поле деятельности. Им могут понадобиться частные сыскари для массы дел: шпионить за конкурирующими компаниями, подогревать возникающие скандалы, вынюхивать вредные привычки телезвезд, охранять их от посягательств любовниц и налетчиков - словом, море работы. А когда я говорю, что мы должны действовать с умом, я вот что имею в виду: ты пролез к ним, а у меня агентство. Предлагаю тебе партнерство. Бейли и Мур. Получишь сорок процентов прибыли. Ну как, Туссейнт?
Я помотал головой. Мои глаза слипались, и я уже видел будущую телепередачу. Перед моим взором снова возникла обрамленная оконной рамой комната Стива с его чудной мебелью. Стив снова "объяснял" Кей, почему он убил Томаса. А Кей сидела перед ним и внимательно слушала, кивала, соглашалась... Чудная мебель, чудные больные люди. Они оба разговаривали так, точно...
- ...я не хочу тебя надуть. Я готов дать тебе пятьдесят процентов чистыми, но ты пойми: все оборудование же мое, у меня действующее агентство, так что мне кажется, что я...
Я открыл глаза.
- Можешь все забрать, Тед, все сто процентов. Я завязываю с частным сыском. Я тебя напрямую свяжу с Кей. Ты ей подойдешь, будешь её свадебным генералом на всех вечеринках.
Мы остановились на красном свете. Тед недоуменно повернулся ко мне, чуть не тыча мне в лицо своей сигарой.
- Туссейнт, ты хоть соображаешь, что говоришь?
- Они будут потешаться над тобой на своих сборищах, но зато тебя ждет длинный доллар. На самом деле, в этом нет ничего сложного...
- После стольких лет, после всех тягот в этом бизнесе, ты решил бросить?
- Ага. Именно сейчас. Когда я впервые в жизни понял, что, похоже, чего-то стою и что из меня мог бы получиться неплохой сыскарь. Я передам тебе также и пятнично-субботние дежурства для Сида. Теперь мне захочется встречаться с детективами и полицейскими только в романах и в кино, и то, может, не всегда. С меня хватит. По дороге на телестудию я заеду, пожалуй, в Почтовое управление и скажу дяде Сэму, что готов пополнить армию его верных почтальонов.
- Туссейнт, по моим расчетам, мы будем зарабатывать не меньше десяти кусков в год - и это только в начале. Ты заблуждаешься, если думаешь, будто в одиночку осилишь это дело... Или ты надумал заняться чем-то другим? Скажи, ты же не слишком серьезно относишься к актерскому ремеслу?
- Тед, мне просто осточертела лажа. Я хочу стать почтальоном и заниматься своими делами. Пусть кто-нибудь другой прячется за прилавком и ловит девчонок, стащивших с полки грошовую тряпку, потому что у них нет денег купить себе новую блузку. И я не желаю больше охотиться за старухами и заставлять их платить за какой-нибудь сраный холодильник продавцу, который нагрел её на этом самом холодильнике. А больше всего мне осточертело крутиться среди людей, которые лезут напролом, по чужим головам, и готовы ради тепленького местечка предать своих родственников, или даже убить их - ради тепленького местечка... - Произнеся эту тираду, я снова представил себе Кей, слушавшую исповедь Стива с таким выражением, точно он говорил ей само собой разумеющиеся вещи, точно какая-то там карьера стоила того, что он совершил. - Короче говоря, я до смерти устал копаться в чужом дерьме.