— Роберт! — вдруг захрипел Стэн, его лицо вздулось и посинело, он раздирал ворот рубашки, попытался встать. — Противоя… дай… — Он схватился за голову, кровь хлынула из носа, Стэн хлюпнул и упал лицом в тарелку. Stareyshina paradise стекал из опрокинутого бокала и смешивался с кровью Стэнли.
Я кинулась к Стэну. Пульса не было. Как крыса заскулил Эд. Я завопила:
— Ты сума сошел?! Это уже не шутки!
— Об этом я и твержу весь вечер. Признание убийцы — все, что мне нужно, — пожал плечами Боб. — Стэн — первый. Кто следующий?
— А вот тут ты просчитался. Я убью тебя, скотина! Мы обыщем зал, все тут перевернем. И найдем противоядие!
— Это ты просчиталась. Вы отравлены разными ядами. И противоядия разные.
— А мы примем их все сразу, — подала голос Хелен.
Роберт хмыкнул:
— Для каждого приготовлена только одна доза противоядия.
— Ну, ты и гад! — простонала я. — Говори, Хелен!
— Говори, Хелен, — словно змей-искуситель повторил Боб.
Она выдохнула дым.
— Ты отравил сигареты? — Выдержке Хелен можно позавидовать. — Я тоже пила коньяк, но чувствую себя отлично.
Меня всегда раздражала медлительность Хелен, а сейчас хотелось надавать ей по щекам.
— Ну же, Хелен!
— Мне не было четырнадцати, как отец, отец… Ну, вы понимаете… Он готовил меня для Билла. И отдал как игрушку.
«Мы все были игрушками Билла, — подумала я, — Стэн — его соперник, Эд — слуга, Хелен для утех, Боб — козел отпущения. А я — злая сила. Мы всегда дрались, до крови, до выбитых зубов, я никогда ему не уступала».
— А мать? — вернулась я в настоящее.
— Все знала, — стряхнула пепел Хелен, — но не остановила. Это… — По лицу Хелен прошла судорога, — … самое страшное…
— Неужели?
— Ты намекаешь, что мой салон…
— Бордель!
— …поставляет молоденьких дурочек? Так это их выбор. По-твоему, они не знают, куда едут? Знают! Еще как знают!
— Ты помнишь Олю? Ее кинули в яму с крокодилами.
— За кражу.
— Она звала на помощь, кричала, что больше никогда… Царапалась по каменной стене. Но крокодилы увидели добычу. И вот челюсти одного захлопнулись на ее ноге. Предсмертный вой девушки отдался эхом. Но другой аллигатор уже отрывал руку, а третья тварь тащила окровавленное тело под воду. Это ты убила ее. Тебе ее не…
— Нет, — отрезала Хелен и затушила сигарету. — А кто меня пожалел?
Эд был на грани. Мы знали, он был влюблен в Хелен. Наконец, он выдавил:
— Это я рассказал маме.
Хелен внимательно посмотрела на него.
— Да? Так ты знал?
— Я хотел… думал, мама прекратит это.
— Наша мама, мир ее праху, была в этом доме никто. Но все в прошлом, Эд, — Хелен встала, давая понять, что закончила исповедь. — Теперь у нас есть деньги.
— Ты хочешь сказать, — с недоверием произнес Боб, — что теперь заживешь праведной жизнью?
Хелен улыбнулась. Ее улыбка была хищным оскалом лисицы.
Из ступора меня вывел голос Роберта:
— Вот твоя таблетка, Хелен. Конечно, не ты убила отца. Раствори ее. — Ну-с, — повернулся он ко мне.
— Роберт, не устраивай охоту на ведьм.
— Начинай!
— Что начинать? Это Стэн. Отцеубийца — Стэн!
— Мэри!
Удар часов прозвучал гулко и тягуче, как поминальный звон.
Черт возьми, Роберт все знает! Я прикрыла глаза рукой и несколько секунд просчитывала ситуацию. Что ж, сейчас все решится.
— Приготовь свое снадобье, Роберт.
— Успею. Чтобы ты не пристрелила меня раньше времени.
— Догадливый.
Я расстегнула китель — это придало мне уверенности.
— Я не буду каяться во всех своих грехах. Скажу главное, — я собралась с духом, — Да. Это я. Я убила отца.
Хелен задергалась, словно в нее впивались пули. Эд вскочил, что-то хотел сказать, но только открыл рот. Свидетели. Мне не нужны свидетели. И конкуренты мне тоже не нужны. Я давно это планировала. И я выстрелила. Сначала в Эда. Он падал, хватаясь за воздух. Удивление и обида навсегда застыли на его лице. Потом в Хелен. Красная точка залепила ее фарфоровый лобик. Я выбивала десять из десяти.
Я навела пистолет на Боба. Он был невозмутим.
— Ты знал!
— Да, независимая крыска. Знал.
— Противоядие!
— Пистолет!
Мы стояли друг против друга. Глаза в глаза. Злость в злость. Напряжение в напряжение.
Мир исчез, только мы.
Кто из нас?!
Наконец он сказал:
— У тебя нет выхода, my dear sister. Твое время истекает.
— Так бы и выпустила в тебя всю обойму. — Я протянула «Стечкин».