— Просто Рэйвен, — поправил он, взяв мою руку.
Как и тогда, когда он в первый раз прикоснулся ко мне, я услышала трезвон, гармонично зазвучавший в моей голове и напугавший меня настолько, что я резко бросила его руку. Он отвернулся и занял себя уборкой разлитой воды.
— Что касается того, как твой вид зовёт нас — Дарклинг это одно из наших имён. Греки называли нас вестниками, посланниками, потому что мы странствовали между мирами и относили души умерших в иной мир — смертных в их загробный мир, а созданий фейри назад в Волшебную страну.
— Это довольно похоже на то, что делают ангелы… ох! — сказала я, накрыв рот руками. — Ты хочешь сказать, что ты ангел?
Вместо того чтобы ответить, он поднял чайник с плитки и струей испускавшей пар воды наполнил коричневый глазированный заварочный чайник. Он взболтал воду и затем вылил её в желобок изо мха. Он отмерил заварку, вложил её в чайник и вновь наполнил его кипящей водой, а потом поставил его на серебряный поднос рядом с двумя чайными чашками с сине-белым китайским орнаментом, сахарницей и сливочником.
«Сливочник? — поразилась я. — Где вообще он достаёт сливки?»
— Такое слово вы применяете к нам, — в итоге ответил он.
Я уже не знала, чему была больше поражена — тому, что я стояла там в нескольких футах от ангела или что у него были припасы свежих сливок (на этикетке бутылки было указано «Фермы Ханибрук, Райнбек, Нью-Йорк») и жестяная банка с шоколадным печеньем.
— Позже нас называли исполинами или падшими ангелами, поскольку наши крылья были чёрными вместо красивых белоснежно-золотистых, как нарисовано на картинах. Где бы мы ни являли себя человечеству, они считали, что мы были демонами. Затем появились вы и решили, что демонами были все создания из Волшебной страны.
— А разве нет? — спросила я. — Те ледяные великаны пытались убить нас!
— Да, Ётуны12 довольно злобные, но, как минимум, они медленные и в течение нескольких месяцев в зимнее время они единственные, кто есть в лесу.
— Ну, те гоблины, что преследовали нас, определённо не были очень милыми.
Он пожал плечами, и его крылья натянули рубашку.
— Нет, гоблины не милые создания. Как ни печально, они пристрастились к человеческой плоти.
— Чёрт возьми! — выругалась я, встав. — Мои друзья! Мы должны вернуться и спасти их!
— Успокойся, — сказал он.
Одно крыло расправилось сквозь прорезь в его рубашке, заградив мне путь. Перья лишь слегка задели мою руку, но я остановилась. Было нечто умиротворяющее в их прикосновении, нечто, что напомнило мне о руках моей матери, когда она во время моих ночных кошмаров поглаживала мои волосы.
— Как только я разогнал гоблинов, они затаились в своих норах. Они не покажут свои мерзкие морды в течение следующего полумесяца. С твоими друзьями всё будет хорошо.
Пока он говорил, он продолжал гладить мою руку кончиками своих перьев, и затем нежно подвёл меня к скамье, рядом с местом, где он сервировал поднос с чаем. Он сел на скамью рядом со мной и заправил своё крыло. Его перья шелестели, пока он собирал их вместе, вплоть до момента, когда крыло не было убрано назад, между лопатками и стало едва заметным. Затем он налил чай, как будто это было самым обыкновенным делом в мире: сложить крыло, налить чай и добавить сахар.
Дружественные жесты, вместе с утешительным прикосновением его крыльев и горячий, сладкий чай успокоили меня, но затем я вспомнила, что Дейм Бекуит сказала о Дарклингах, практикующих контроль над разумом.
— Почему я должна доверять тебе? — спросила я. — Твой вид излавливает мой вид. Я видела это в канделбеллуме. Вы насильно увели Меропу и уничтожили принца. Вы превращаетесь в ворон и поедаете души своих жертв!
— Ах, канделбеллум, — сказал он, его губы изогнулись в презрительной ухмылке. — Да, он показывает красивые картинки, но откуда ты знаешь, что он говорит правду? Я точно также могу устроить тебе показ картинок. Допивай чай.
— Что?
— Твой чай, — степенно повторил он. — Допивай его… — Это…
— Шок. Да, так все продолжают твердить. Я не шокирована.
— Я собирался сказать, это для предания. Наша версия легенды.
Он длинными пальцами обхватил бело-синюю чайную чашку, которая неожиданно показалось такой миниатюрной в его руке. Он поднял чашку и покрутил её в воздухе, его заострённые кончики пальцев дотронулись до фигур на китайском узоре — мужчины и женщины в китайских нарядах, пагода, лодки, две птицы.
— Я знаю историю этого траура по возлюбленному, — сказала я немного самодовольно, взяв чашку в свою руку. — Девушка, которая была обещана другому, сбегает со своим возлюбленным, и брошенный ею жених выслеживает и убивает их, но они воскресают птицами.